Нелюдь

– Эти богатые люди были очень глупы, – сказал Денес, – они должны были избирать правительство из всех. А не только из себя.

Чеслав был рад, что полгода назад он прослушал дополнительный курс Основ Истории Общества. Курсанты редко выбирали дополнительные курсы. Свободное от учебы время они проводили в барах. Они считали, что для того, чтобы опекать общество, достаточно иметь погоны. Но Чеслав всегда полагал, что для того, чтобы опекать общество, надо знать, как оно устроено.

– Такие правительства тоже были, – сказал Чеслав. – При них принимали законы, которые нравились большинству. Но так как большинство человечества во все времена состояло из лентяев, такие правительства в конце концов начинали принимать законы, которые отдавали лентяям все то, что заработали трудолюбивые люди.

– Это не очень умно, – сказал Денес.

– Кроме того, такие правительства очень плохо справлялись с кризисами. Как только им угрожала война или кризис, они спорили вместо того, чтобы действовать, и к тому времени, когда разные партии договаривались друг с другом, война оказывалась проиграна. И когда разразилась Великая Война, ее выиграл человек, который командовал войсками единолично.

Чеслав помолчал и показал вдаль, на серебряную стрелу, взмывающую из озера.

– Семь эсминцев, два корвета и торпедоносец «Запад» с общим экипажем в четыре тысячи девятьсот девяносто семь человек атаковали Лену только для того, чтобы отвлечь силы противника и чтобы крошечный десантный катер с тремя офицерами мог доставить на ее поверхность смертельный вирус, и каждый из этих пяти тысяч знал, что идет на смерть. Они сделали это ради императора и человечества. Пять Тысяч Героев погибли, а император победил. И с тех пор мир процветает, потому что только император соединяет в своем лице чаяния всех и только он может позволить себе не слушать ни богатых, которые хотят ограбить бедных, ни бедных, которые хотят ограбить богатых.

– Но если он не слушает ни богатых, ни бедных, кого же он слушает, кроме самого себя? – спросил Денес.

Молодой стажер вздохнул про себя и подумал, что учителя ребенка были чудовищами. Если бы вместо чудовищ он учился у генерала Чебиры, ему бы быстро отбили охоту задавать такие вопросы.

Чеслав встал с травы и заметил, что на его белых брюках не осталось ни пятнышка. Было неприятно думать, что по такой же технологии, по которой делают вечно чистые погоны, люди с толстым кошельком могут сделать вечно чистые штаны и попирать своей задницей траву с гербом империи.

Герб империи создан не для того, чтобы садиться на него задницей. Герб империи создан для славы и смерти.

– Знаешь, Денес, – сказал стажер, – давай погуляем по городу. Ты видел когда-нибудь неразрушенный город? Я только переоденусь, и мы пойдем.

Через минутут Чеслав скрылся за поворотом дорожки.

Мальчик продолжал сидеть, не шевелясь.

Нет, белые лепестки определенно красивей. Мальчик поднял руку, и его пальцы сомкнулись со стеблем цветка.

Как же сделать лепестки – белыми?

Орхидея начала медленно менять свой цвет.

* * *

Эйрик ван Эрлик покинул резиденцию губернатора Эрада Тареты еще затемно. Весь день он бесцельно бродил по городу, заныривая в маленькие магазинчики и пересаживаясь с одного флайера на другой; в одном магазине он сменил одежду и обувь, в другом воспользовался общественным коммом.

Дело шло уже к вечеру, маленькое зеленое солнце заваливалось за кружева небоскребов, и на востоке поднимался бледно-салатовый круг отражателя. Эйрик ван Эрлик, в оранжево-желтой рубашке, просторных брюках и сандалиях на босу ногу, вышел из наземной машины на пригородной улочке, забранной с обеих сторон в глухую броню заборов, над которыми цвели синие и фиолетовые деревья.

Калитка, к которой он подошел, немедленно распахнулась: за ней стоял высокий человек лет шестидесяти. Его седые волосы и необыкновенно гладкое лицо заставили бы любого заподозрить, что обладатель лица совсем недавно побывал в руках специалиста по травматической регенерации.

Ван Эрлик и хозяин дома обнялись, и хозяин приветливо улыбнулся, обнажая крепкие белые зубы.

– Ты выполнил мое поручение?

– Он придет.

– А вещь, которую я просил?

Хозяин дома молча подал ван Эрлику белую пластиковую коробочку. Тот сунул ее в карман и шагнул внутрь.

– Еще что-нибудь?

– Да, Сури. Полное обследование организма. На имплантаты.

Сури кивнул и молча повел ван Эрлика за собой в глубь дома.

Через пятнадцать минут пират встал с кресла, отцепляя от тела последние датчики.

– Ну что?

Ассистировавший Сури лаборант молча подал Эйрику распечатку.

Метапластмасса в правом локтевом суставе, чужеродная органика в сердце, композитные сплавы в районе бедра. Ничего нового. Старый список – наследие всех переделок, в которые ван Эрлик когда-то попал, включая ту, первую, пятнадцать лет назад, когда корвет с разнесенными вдребезги двигателями рухнул на поверхность Харита.

Полковник Станис Александр Рашид Трастамара не засунул в него ничего. Не считая «Веноры».

– Имплантатов не выявлено. Однако у тебя что-то странное с кровью, Эйрик. И с иммунной системой. Я могу взять для анализа пункцию костного мозга.