Нелюдь

– Молодой человек, не подскажете, который час? У меня будильник что-то остановился, видно, завести забыла, вот шла узнать у кого…

– Без десяти двенадцать.

– Вот спасибо, вот спасибо, дай вам бог здоровья, а вы к кому?

– Пока еще не знаю. Вы не в курсе, может, кто комнату сдает? По центру все дорого, а мне все удобства не нужны, мне в зарплату уложиться… Да и спокойно тут у вас, воздух чище.

– И правильно, и правильно, да и у нас дорого, приезжают… – старушка осеклась, взглянув куда-то вдоль улицы. – А вы сами будете или с семьей?

– Пока не обзавелся, – Александр постарался улыбнуться добродушно и доверительно. – Сначала работа, потом жилье, а потом уже и о семье подумать можно.

– Конечно, конечно, – одобрительные кивки почти слились в крупную дрожь платка. – А вы, значит, сами не здешний или просто от родителей отселяетесь?

– Не здешний, из Баронска, – до этого райцентра было километров шестьдесят. И близко, получаешься почти что своим, местным, и довольно далеко, особенно не наездишься. – Завод закрылся, в армии по контракту служил, теперь вот место в охране нашел. Так не подскажете, кто у вас тут…

– Ага, ага, уж извините, заболталась, одна живу, так давайте, я с вами прямо и схожу, тут рядом совсем. Ой, да кто же вас так?! – только теперь бабуся опустила свой взгляд и соизволила заметить рваную штанину.

– Да вот тут по соседству у вас псина какая-то дурная, выскочила да ухватила, – Александр отметил про себя бабкино «кто». Выдала себя старая подпольщица, не поинтересовалась, где порвал. – Она что, на всех кидается? В милицию заявить надо, вдруг бешеная.

– Ой, заявите, заявите, давно надо! – старушка засеменила дальше по улице, приглашающе оглядываясь. – Да идемте, идемте. Этот Байкал тут никому прохода не дает, а Верка его нарочно не привязывает. Она и вообще ведьма, вот не верите, а я какое хотите слово дам, – следующий взгляд через плечо был уже осторожным, изучающим. – Она мне иголку под калитку подкладывала, я сама видела, только говорить не стала, а то еще что придумает, а я взяла и переложила ей! Вызовите, вызовите, пусть пристрелят! Вон она как вас испугалась!

Александр не успел толком сообразить, кого же именно нужно пристрелить и как соотносятся испуг ведьмы и поражающие свойства милицейских пуль. Шустрая проводница бочком-бочком нырнула куда-то в сторону и вниз – только платочек мелькнул среди кустов смородины. Тут же донесся дребезжащий стук по оконному стеклу и истошный призыв: «Михална! Михална!»

За кустами обнаружилась проложенная вдоль улицы неглубокая траншея и ведущая в нее металлическая лесенка с причудливым сочетанием ржавых, блестящих и блекло-голубых пятен на ступеньках. Недоумевая, кому понадобилось здесь закапываться под землю, Александр спустился и с некоторым облегчением вздохнул. Не было траншеи. Был невысокий – метра полтора – обрывчик, почти вплотную к которому еще до революции построили деревянный домишко. Облупившаяся зеленая крыша в бурых потеках и заплатах серого рубероида могла вызвать острый приступ зависти у любого специалиста по камуфляжу. Довершало маскировку раскидистое дерево, торчавшее из обрыва под таким углом, что Александр невольно прикинул: перебьет оно дом при ближайшей грозе или только чердак сдвинет. Ветки обнимали халупу почти со всех сторон. Случайный прохожий мог догадаться о наличии здесь жилья только по двум проводам, нырявшим в листву с ближайшего фонарного столба. Александр вспомнил свой лесной схорон и проникся к развалюхе некоторой симпатией.

Тем временем глас вопиющий был услышан, и стучащей открыли.

– Чего кулаком-то хлобыщешь, стекла высадишь!

– А я думала, ты спи-ишь… Вот, жильца тебе привела, ты вроде дом сдавать собиралась, я вижу – ходит, жилье спрашивает, и сразу к тебе, вот, думаю, Михайловна обрадуется, а то что ты все ищешь, ищешь, никак не найдешь. Вот посмотри, посмотри!

Хозяйка замаскированного домика оказалась чуть ли не вдвое стройнее своей соседки. Точнее, лет двадцать-тридцать назад ее еще назвали бы стройной, а сейчас впечатление было такое, что на этот божий одуванчик кто-то все-таки дунул. Выбившийся из-под бело-зеленой косынки седой пух только дополнял сходство – этакое последнее зернышко, неизвестно как зацепившееся… Впрочем, у одуванчиков не бывает таких подозрительных глаз. Не просто близоруко всматривающихся, а с явным неодобрением: ты, молодой человек, точно прохиндей, наверняка хулиган и вдобавок еще, наверное, и пьяница. Потому что все вы такие. Весь мир. Кроме самой старушки, которая много натерпелась и знает, как отложить фунт лиха на черный день…

– Так это что, знакомый твой или сродственник?

– Да что ты, Михална, я же что говорю – шел по улице, спросил, где жилье сдают, я и вспомнила, как ты говорила, что дом сдавать будешь, а сама к внучке жить переедешь. Или раздумала?

– Пока и не надумала, и не раздумала. А звать вас как, молодой человек?

– Александр. Можно просто Саша.

– Але-екса-андр, значит… А я Александра Михайловна. Вы как, для себя одного подыскиваете или с семьей? И как надолго?