Нелюдь

Центральный офис «Объединенных верфей» поистине был грандиозен. Тристадвадцатипятиэтажное здание вздымалось ввысь пирамидой из тонированного стекла и дюралекса. Сбоку высился сверкающий шар автономного дельта-генератора. Мощности, вырабатываемой им, хватило бы на десяток тысяч небоскребов, и употреблена эта мощность была для непомерного хвастовства: верхние пять этажей здания, приподнятые стационарными антигравитационными установками, плавали в полусотне метров над основанием призмы, соединные с ним прозрачной пуповиной безынерционного лифта.

Полковнику Трастамаре лифт не понадобился: его флайер сел на плавающей верхушке здания. Вышколенные охранники-локры провели его внутрь.

Не меньше десятка локров и один человек. Человек был без оружия.

Локры, разумеется, тоже были без оружия.

Вот только локр сам по себе – оружие.

Маленькие приземистые тела, на которые он смотрел, были на самом деле псевдотелами: колониями. На Локре эволюция пошла другим путем; крошечные организмы не стали усложняться в строении, а учились жить в симбиозе друг с другом. В теле-колонии жили десятки тысяч живых существ, по отдельности не обладающих даже признаками разума.

Локр мог потерять разум от страха. Локр мог потерять разум, когда приходила пора размножиться, и локр разбегался на кусочки, сплетавшиеся с кусочками другого локра и достраивавшимися до единого целого.

А еще локры могли, сохраняя разум, выметывать части тела: с начальной скоростью до ста сорока метров в секунду и безупречным прицелом. С точки зрения Трастамары, склонного, как и любой сотрудник СО, к паранойе по долгу службы, каждый локр был ходячим пневматическим ружьем, и конфисковать это ружье не было никакой возможности.

Полковника Станиса Трастамару отвели в гостевую комнату. Роскошный ковер мягко пружинил под ногами. Прямо из стен росли ветви арриолусов и атиний, усыпанные зелеными, синими и оранжевыми цветами. В комнате было абсолютно все – начиная от многочисленных закусок на низком столике, и кончая водопадом, который падал откуда-то сверху, с немыслимой высоты, и превращался в скромный ручеек, текущий по выложенному камнями желобу.

У основания водопада была укреплена эмблема «Объединенных верфей» – колесо с восемью лучами. Колесо медленно вращалось под действием падающей воды. Трастамара подошел к водопаду и потрогал его рукой. Водопад был из воды, а колесо – из дерева.

– Приятный уголок, не так ли? – раздалось за спиной Трастамары.

Полковник обернулся.

Генеральный директор «Объединенных верфей» стоял у медленно закрывающейся двери. Нин Ашари был высоким, нестарым еще человеком лет семидесяти, с холодными голубыми глазами и необыкновенно бледной кожей: медик предположил бы болезнь, а палеоантрополог – редкое генетическое происхождение от легендарных европейцев. Нин Ашари родился в последние месяцы Великой Войны и во время учебы в университете зарабатывал на жизнь чернорабочим на верфях Аркуссы. Его огромный строительно-транспортный холдинг был создан с нуля. Его корабли имели всегда самый большой выход мощности на единицу массы, его грузовики всегда приходили по расписанию, – но самую большую известность Нин Ашари получил, когда в его лабораториях создали и запатентовали локальный гипердрайв.

Именно эффект ЛГД использовали гиперпушки и гипербоеголовки, – два единственных вида оружия, изобретенного после Великой Войны, и в начале войны с харитами холдинг Ашари получил изрядные военные заказы. Принц Севир был так потрясен представленными ему счетами, что оплата их показалась принцу оскорблением власти. Сначала промышленника обвинили в завышении смет; потом – в разглашении государственной тайны, выразившейся в публикации в открытой печати математических работ Ашари по обоснованию эффекта локального гиперперехода. Потом патент на ЛГП отобрали в собственность государства, и суд предъявил холдингу многомиллиардные штрафы задним числом за факт использования принадлежащего государству патента.

А затем взяли и самого Ашари. Его обвинили в том, что он работал с секретной технологией, не имея к ней допуска. Господин Ашари попал в тюрьму на Рамануссене и провел там два месяца. Слухи о «жидких гвоздях» вовсе не были слухами – полковник Трастамара лично видел запись.

Через полгода Ашари выпустили из тюрьмы и назначили помощником принца Севира по науке и технологии. Он сохранил свой холдинг, и более того – получил множество военных заказов. Но полковник не был уверен, что холдинг Нина Ашари по-прежнему принадлежит ему и сомневался, что такой человек, как Нин Ашари, простит принцу Севиру и гвозди, и все остальное.

Нин Ашари церемонно поклонился полковнику и вдруг хлопнул в ладони. Стена за водопадом исчезла, поток разошелся, словно взрезанный невидимым ножом. Ашари протянул руку, приглашая следовать за ним, и сам прошел первым за водопад.

Полковник Трастамара шагнул вслед и чуть не споткнулся на пороге.