Нелюди Великой Реки

       - Зря ты, отец Петр, сердишься! Ты почти правильно рассудил, только вот какая тонкость: объясни-ка мне, почему эти, - тут он бесцеремонно указал топором на лежащих мертвецов, - тут лежат, а те, - лезвие взметнулось вдоль тропинки,- там стоят? Про роли ты все верно говоришь, только почему роли так распределились? Почему кто-то жечь нас пошел, а кто-то у лодки остался? Можешь ответить на этот вопрос?

       - Да что отвечать-то! - вступать в философские дискуссии? А время? Время утекало сквозь пальцы, и хотя я тщательно прислушивался к обычной жизни леса, пытаясь вычленить непривычные, человеческие звуки и запахи, умом я понимал, что проигрываю. - Могут быть тысячи причин! У лодки оставят главаря, или слабых, или самых трусливых, или раненых...

       Раненых и трусливых? - это и есть мой шанс! Не слушая Паисия, к воплям которого присоединились голоса Александра и Тихона, я почти бежал по тропинке, не забывая, конечно, насколько возможно при такой скорости движения, осматривать окрестности.

       То, что эти клоуны пришли от реки, я не сомневался. По Свене сплавлялись, или против течения шли, от Велаги? Если по Свене, но тогда получается, плыли в Гуляй-поле, а откуда они плыли? И проплывая мимо Конкруда, заплатили налог, или получили от него задание поймать зарвавшегося полуэльфа? Пардон, эльфа-полукровку? А если через Велагу, то какой тогда крюк серьезный! И еще крюк, чтобы по суше попасть к скиту? То есть либо случайно вышли, либо нападение на скит было заранее запланировано... Что ж результаты такие скромные? Или шли они именно к Конкруду? Как раз когда у того появились пушки? Странно все это, и совпадений многовато, на мой вкус.

       Лодок у берега не было. Точнее, они были, но не на поверхности воды, а искусно затоплены в этаком бочажке, где могли бы водиться сомы, а теперь вот лежат две шестиметровые лодки. Не знал бы, что искать, не нашел бы... Даже не лодки это, а лодка и катер - для лодки бронелист не является привычным элементом обшивки. Отодрали, а сам катер затопили... Очевидно, что поднять его можно, можно и починить. А вот со второй посудиной, по моему мнению, и возиться не надо - пулями изрешечена до полной неузнаваемости. И то ли взрыв был на борту, но борта исхлестаны так, как не всякий имп водяной свою жертву раздерет. А катер можно поднять, можно именно на нем с шиком отправиться в Гуляй-поле. Но это потребует времени, сил и средств. Как раз дело для монахов, а потом пусть забирают, не жалко...

       Когда я вернулся, чтобы сообщить монахам радостную весть, что теперь у них есть свой флот, правда, подводный, то застал всю честную компанию в глубокой задумчивости перед одним из мертвецов, ничем не примечательным пожилым мужичонкой, кисти которого были исколоты какими-то воровскими татуировками.

       - Никого не было у берега, - миролюбиво заметил я, подходя к монахам. Да их голыми руками можно было брать - шагов моих они не слышали!

       - Взгляни, отец Петр, - прокряхтел Паисий, он единственный не вздрогнул от звуков моего голоса, - знаешь сего молодца?

       Ишь, как заговорил, скитоначальничек!

       - Нет, не знаю, - ответил я, скользнув взглядом по простецкому лицу мужичонки, - знаменитость местная?

       Александр и Тихон прыснули в кулак и тотчас виновато оглянулись на Паисия - перед лицом смерти не положено тут веселиться. Но и Паисий не отстал, он лыбился во весь рот, тщетно пытаясь придать своему лицу приличествующее скорбным минутам выражение.

       - Точно, знаменитость. И действительно, местная! Кроме этой местности его, я думаю, нигде в лицо и не знали. Это Слива, Григорий Слива! Или кто-то весьма похожий на него... Все-таки я с ним за руку не знакомился и на брудершафт не пил... Но похож, сильно похож!

       Тут Паисий замолчал, давая мне возможность проникнуться. А чего тут проникаться?

       - Ну слива... Да хоть вишня... Я что, Чиполлино, чтобы меня этот фрукт повергал в ступор? - тут я позволил себе насмешливо оглядеть скитников.

       Услышав такие речи, монахи и вовсе потеряли дар речи.

       - Ничего не слышал о Сливе? О Федоре Сливе? - с подозрением спросил Тихон.

       - Откуда? - с непритворным удивлением ответил я. - Спросите меня имена поэтов Озерной школы, из пришлых, отвечу! Французских символистов конца XIX века, отвечу! Эльфийских сказителей второй эпохи, тоже отвечу! Но про сливу вашу ничего не знаю, виноват! Просветите! И кстати, вы же о Григории говорили?

       - Федор Слива - глава одного из бандитских кланов в Гуляйполе, Григорий - его брат и ближайший помощник, - ответил Александр. Он, как я посмотрю, все-таки большей доверчивостью отличается, чем даже Тихон, хотя по возрасту и старше, - Клан Сливы - один из сильнейших! Наркотики, оружие, рабы - все это они контролировали. И еще Федор привечал орден Созерцающих. О них-то слышал?

       - Об этих слышал... - ответил я задумчиво. Не сходится. Не сходится, хоть режь! Не мог Слива, если он брат предводителя "клана", так глупо погибнуть...

       - А как у них там, в Гуляйполе, перевыборы предводителей происходят? Как у нас, в Тверской Академии выборы ректора - раз в четыре года, или чаще? Может, время пришло?