Нелюди Великой Реки

       - Подожди, так ведь вампиры со временем сильнее становятся! Не боитесь, что сил накопит, путы перегрызет и всех вас на куски порвет? Тебя, впрочем, оставит... - я заложил большие пальцы рук за пояс, всем своим видом показывая, что сейчас скажу комплимент... Ага, только дотянусь до колец на концах стальной струны, закрепленной с внутренней стороны пояса.

       - Не боимся! - фэйри повернулась ко мне, и я увидел, как блестят в ее прелестном ротике зубки. Или клыки? - У нас теперь "однофунтовики" есть, и стреляем мы метко! - стволом неизвестно как оказавшегося в ее руке вороненого "аспида" фэйри ткнула мне под ребра, мягко намекая, что она все видит, - А почему меня в живых оставит?

       Женщинам надо говорить комплименты. Особенно когда они на комплимент прямо-таки напрашиваются. Нарываются. Набрасываются на комплимент как на амбразуру. И все ради того, чтобы где-нибудь за чайком-кофейком-коньячком-водочкой похвастаться перед подругами: "А мне сегодня Корнеев полдня комплименты говорил! На колени падал, утверждал, что я самая пре-кра-стная, ныл, что он без меня не может!" И это после того, как я, например, говорил, что у девушки платье красивое, то есть самые избитые банальности. Или банальные избитости? Хм-хм, вот по поводу избитости: надо все-таки Паоле комплимент сказать, и плевать, что моя жизнь отчасти в ее руках.

       - Тебя оставят, чтоб мучительно любить!

       Короткая серия ударов по корпусу, завершившаяся небрежным движением согнутого указательного пальца, средней его фалангой, мне по носу, снизу вверх. Нормальный такой ответ, в стиле восточных школ.

       - Ты чего, это ж комплимент!? - прохрипел я, когда ко мне вернулась возможность дышать, а выступившие из носа кровь и сопли, а заодно и слезы были утерты рукавом свитера. - Любить и мучиться от неразделенной любви! - я изобразил ту самую неразделенную любовь, вытаращив глаза и повращав глазными яблоками, - А ты что подумала?

       Спрашивать я постарался без всякой язвительности, но со всей возможной серьезностью.

       - Комплиментщик! - вот тон фэйри вряд ли можно было назвать серьезным, - Жаль только, хлипенький какой-то... А вообще-то я тебя по-хорошему предупреждаю: будешь трындеть, до нижних уровней самостоятельно не дойдешь...

       - Отворите мне темницу, / Дайте мне свободу дня!..

       До черногривого коня с девицей я не дочитал. Просто не успел. Затрещина, которую я получил от фэйри, бросила меня на пол, так что я едва успел подставить руки, чтобы окончательно не разбить рожу о каменный пол. Ну и девица - ощущение, будто лошадь лягнула! Что ж меня все дамы бьют последнее время? Еще немного, и у меня комплексы нехорошие разовьются... Последние слова я, кажется, проговорил вслух, потому что фэйри засмеялась. Надо мной, понятное дело... Что ж, рассмешить девушку - значит наполовину соблазнить ее. В голове уже начал потихоньку вырисовываться сценарий вроде "Кавказского пленника", когда молодая черкешенка влюбляется в русского пленника...

       А то, что фэйри дерется, так это ерунда. Любая женщина, по крайней мере, из тех, с кем я был знаком, даже самый невинный комплимент незнакомого мужчины воспримет в штыки, не знаю уж, почему. Привычки нет?

       За всеми этими мыслями я и не заметил, как мы спустились к основанию башни, а затем, через ту самую дверь, которую я оценил еще на входе в замок, зашли в подвал и начали спускаться на нижние уровни. Минус первый, тот, что с вампиром, мы пролетели быстро, к минус второму приблизились галопом. Фэйри едва не скакала по ступенькам, и я никак не мог решить, то ли она от природы такая прыгучая, то ли посчитала наш короткий разговор задержкой в пути, за которую может нагореть от начальства. Я усердно гнал от себя простую и здравую мысль, что фэйри ускорилась лишь оттого, что я попросту ей неинтересен.

       Впрочем, насчет своей "хлипкости" я не заморачивался: примерно так, если не хуже, меня во времена оны оценила некая разбитная девица из пришлых, "академик", причем такая уничижительная оценка не помешала этой же девице немедленно сделать мне предложение сожительствовать с ней. К счастью, это предложение было не из тех, от которых нельзя отказаться. Я и отказался, но не из-за гордыни, а от некого обалдения: в голове никак не умещалось, что стопроцентная женщина-"пришлая" может легко "совместить" критический взгляд на мужчину, трезвый расчет его карьерных и прочих возможностей, несколько даже циничный, с готовностью безрассудно жертвовать собой, особенно когда этой жертвы никто не требует. И все это сдабривается розовыми соплями, бурными страстями, приличествующими полудиким жителям Оркской косы и кристально-четким планом не ближайших действий, не пятилетки даже, а всей жизни, планом, исключающим даже намек на романтику...

       А вот и дверка на "минус два", по выражению прекрасной Паолы. На минус три, скорее всего, морг - не верю я, что дилетант, даже с возможностями аборигенского владетеля, может успешно решать задачи, которые не в состоянии решить профессионалы из Тверской Академии и других вузов Великоречья. А результаты неудачных экспериментов должны же где-то храниться...

       ***