Нелюди

— И сколько человек для этого пришлось убить? — в голове шумело всё сильнее, я, кажется, даже бессознательно повышал голос, чтобы перекричать заполнявший череп белый шум.

— Что вы, мистер Стрин. Мы никого не убивали. Да, конечно же, неудачные эксперименты были, и я даже соглашусь с тем, что они привели к некоторым жертвам, но без ошибок не бывает движения вперёд. А путь к такой великой цели, которую мы поставили перед собой, согласитесь, просто не может быть прямым и коротким.

— А я-то вам зачем? — я понял, что почти кричу.

Возможно, Маверик и затеял этот разговор для того, чтобы по громкости моих ответов понять, когда белый шум накроет меня полностью.

— О, мистер Стрин! — воскликнул собеседник. — Неужели вы ещё не поняли, что уже являетесь промежуточным звеном между Хомо Сапиенс и Хомо Футурис — человеком будущего? О вашей чувствительности в новом мире не слышал только глухой. И это как раз одна из множества граней того сверкающего кристалла, который здесь выращиваем мы. Сам всевышний послал вас людям, чтобы вести за собой тех, кто понесёт знамя прогресса.

— А попроще можно? — я постарался говорить тихо, но эффект был как в наушниках, когда не слышишь своего голоса.

— Конечно. Дело в том, что наши создания нуждаются не только в удалённом управлении посредством нашей группы, но и в ближайшем руководстве, так сказать, на месте. Рядом должен быть посредник. Замечу, преданный нам посредник. Вот почему я очень надеюсь, что вы всё-таки поймёте всё величие нашей цели и встанете в наши ряды на правах равного.

— Но почему я?

— Наши новые люди обладают новыми способностями. Поэтому и полноценно управлять ими может только тот, чьи возможности стоят на том же уровне. Например, ваша чувствительность. Вы не упустите из виду ни одного подчинённого даже при самой надёжной маскировке.

— То есть, вашим солдатам нужен командир.

— Ваша военная терминология не совсем соответствует действительности, но в чём-то вы, к сожалению, правы. На первых порах стычки неминуемы. Люди, к сожалению, тяжело воспринимают всё новое и появившимся росткам прогресса придётся с трудом отвоёвывать себе место под солнцем. Но уверяю вас, не война является нашей целью, а лишь счастье всего человечества.

— Профессор, а как себя чувствуют дети, которых вы украли у родителей?

— Жаль, что вы так ничего и не поняли, мистер Стрин. Видит бог, мы хотели предложить вам особую, почётную роль. Но, похоже, вы слишком закоснели в прошлом.

— Фсё котово, профессор, — раздался чуть сиплый голос с немецким акцентом.

И почти сразу же в голове будто пропустили разряд тока. Белый шум занял собой всю вселенную, изредка чуть подвигаясь, чтобы уступить место бьющей в мозг молнии. Я почувствовал, как из уголков рта потекли слюни. Тело дёргалось с каждым разрядом всё сильнее. Я постарался сконцентрироваться, несмотря на боль и орущий в уши белый шум. Между электрическими искрами мне начало казаться, что в многоголосой говорильне, льющейся в уши, я различаю отдельные слова или даже фразы, причём в основном по-русски.

Очередной разряд, тело дёрнулось. Я успел сконцентрироваться и всё-таки выскользнул из себя и рывком поднялся вверх. Маверика в комнате уже не было. У прибора, напоминающего осциллограф стоял сухой старик с квадратной челюстью, внимательно следил за небольшим экраном, то и дело подправляя какие-то настройки. А ещё я наконец-то заметил небольшой энергопоток бьющий почему-то не снизу-вверх, а из стены в стену. В том месте, где он выходил, обои искрились и переливались всеми цветами радуги. Я радостно сунул в него руки и ощутил привычное покалывание. Долго ждал, пока моя эфирная субстанция наберёт достаточно энергии, глядя на дёргающееся на кушетке материальное тело. Каждый разряд отзывался в сознании, хотя и не с такой силой. Но в глазах темнело, несмотря на то, что были они сейчас нематериальны. Вот ведь гады, вертелось в голове.

Наконец, вокруг ладоней заискрилась энергия и я от всей души приложил лапы к седым вискам немца. Старик бесшумно сполз на пол. Стоило как-то выбираться.

Разряды в голове не слабели, хотя белого шума я уже почти не слышал. Возвращаться в физическое состояние не хотелось — не факт, что я смогу ещё раз выбраться. Надо было что-то придумывать и я начал осмотр комнаты в поисках спасения. Увы, ничего не приходило в голову. То, что в бестелесном состоянии я не могу воздействовать на материальные объекты, не давало мне ни единого шанса.

А на нематериальные?