Нелюдимый (СИ)

Его горячее тело соприкасается с моим прохладным, отчего по коже пробегают мурашки, а соски сразу каменеют. От непривычных ощущений, а в особенности от трения сосков с волосками на его груди, я начинаю дрожать. А когда его губы касаются шеи, я и вовсе ощущаю странную тянущую боль внизу живота. И Григорьев как назло не останавливается — он словно вампир впивается в нежную кожу шеи, вызывая в моём теле всё новые и новые метаморфозы.

А потом все резко прекращается. Костя поднимается на локтях и утыкается носом в мои волосы. Через мгновение он еле слышно выговаривает каким-то не своим голосом.

— Кир… хочу тебя… сил нет терпеть…

Вначале никакого страха не было. Некоторая тревога, опасения были, конечно, но не страх точно. Но когда ладонь Кости спустилась на мой живот, потом ниже… и замерла у самого края трусиков, я испугалась. Откинув голову назад, я напрягла каждую частичку дрожащего тела и стала ждать неизбежного.

Надо просто перетерпеть! — мысленно уговаривала я себя.

Больно бывает всего лишь раз! — вклинивала я себе в голову спасительную мысль.

Главное — ты ему нужна! Сейчас ты желанна, как никогда. А с остальным разберусь потом. Вернее мы разберёмся потом. После произошедшего, Костя будет обязан мне помочь.

— Киррр, — сиплым шепотом проникает в мои мысли его голос, — ты правду тогда сказала? Ты не с кем не была..?

Сейчас я просто не готова смотреть на Григорьева — вдруг ещё передумаю. Не поворачивая головы, я тихо отвечаю.

— Не была.

На мой взгляд я отвечаю обречённо, но Григорьев этого не замечает. Мужчина покрывает мою шею быстрыми поцелуями, а у мочки уха останавливается.

— И у меня никого… — выдыхает он, на что я непонимающе моргаю, — …поэтому ничего особенного не обещаю…

Мужское дыхание перемещается на щеку и он продолжает.

— Будем продолжать?

Кос прихватывает мой подбородок и тянет на себя, тем самым заставляя заглянуть ему в глаза.

Удивляться этому заявлению я буду позже, а сейчас меня поражают Костины глаза. В них целая гамма чувств, но впервые я вижу в его взгляде — боль, причём вперемешку с любовью. Не знаю, как я это определила, но именно в эту минуту, я поняла, что Григорьев действительно меня любит. Неподдельно. Искренне. И эта любовь граничит с болью, которая также переплетается с этим чуждым для меня чувством.

Когда я была маленькой, я искала любовь у матери. Чуть позже — у отца и его жены. Все мои поиски быстро теряли смысл — мать меня кинула, Галина — умерла, отец — вообще плевать хотел на мои стремления.

Потом я увязывалась за братом, но и у него были свои друзья и он всё время отправлял меня погулять. Повзрослев, я снова хотела любви, но теперь уже от подруги. А что в итоге? Ей я тоже оказалась не нужна.

Костя…. Его любви я точно не ждала и не искала. Но он меня любит. Я это вижу, чувствую…

— Будем, — шёпотом отвечаю я мужчине и окончательно понимаю, что приняла верное решение.

Костя пару секунд наблюдает за мной, а потом накрывает мой рот жадным поцелуем.

Его рука проталкивается под ткань трусиков и очень медленно движется вниз. Почти сразу его пальцы касаются меня там, где никто ещё не касался и одновременно с этим, я чувствую как Костя стягивает с себя спортивное трико. Прикрыв веки, я немного отстраняюсь от его губ и шумно выдыхаю.

А у Кости словно отказали тормоза. Движения рук и губ резко увеличились в скорости, я даже не поняла, когда именно он снял с меня бельё.

Резкое движение руки и он развел мои ноги в строны и тут же уместился между ними. Я даже вдоха не успела сделать, когда прочувствовала, как горячий член уперся мне между ног.

— Тише… — выдохнула я и вздрогнула от резкого толчка. Он начал входить в меня.

Приготовившись к боли, я сильно зажмурилась, но мужчина тут же вышел.

Я только расслабилась и снова резкий толчок.

— Прости-и… — тихо выругался Костя и снова толкнулся вперед, на этот раз резко и глубоко.

Сильная боль пронзила низ живота и я вскрикнула.

Потом ещё один быстрый толчок и тысячи иголок вонзились между ног.

— Больно, — вымучено выкрикнула я и уткнулась Григорьеву в плечо.

Руки стали больно сжимать Костины плечи, стараясь снизить его напор. Но мужчина словно не чувствовал и не слышал ничего. Постепенно его движения становились резче и размашистее, а дыхание окончательно сбилось — теперь он дышал как пациент пульмонологии.

— Мммм, — громко промычала я, когда Григорьев больно сжал мою попу и резко замер.

Внутри словно кран с горячей водой открыли — ощущалась какая то странная наполненность. Но главное с его остановкой прекратилась боль.

Похоже я заснула. Причем не глубоко. Я словно плавала на границе сна и реальности. Я всё чувствовала — саднящую боль внизу живота, тяжесть и жар мужского тела, и Костино дыхание на шее ощущала, но… Но открыть глаза и пошевелиться даже пальцем — не могла и не хотела.

Ещё и голова полностью отключилась — бешеный мозговой шторм сменился полнейшим штилем и не одна сквозная мысль не цеплялась за извилину.