Нелли (СИ)

— Я… — Я запнулась, потому что не успела собраться, он пришёл слишком неожиданно. — Я пришла… пришла для того, чтобы сказать, чтобы сказать вам… — у меня перехватило дыхание, казалось, ком в груди разорвёт мои рёбра, если я сейчас не выскажусь, — сказать, что… я люблю вас! — Слова вырвались невольно, сами собой, но мне стало легче, хотя сердце продолжало бешено колотиться, а стиснутая в руках папка дрожала.

В это мгновение Демчог казался поражённым до глубины души: на его лице отразилось смущение, но он взял себя в руки и начал:

— Нелли, зачем вы, — он снова перешёл на ненавистное мне «вы», — сказали это? Вы ведь так не думаете. Это обычная влюблённость в известного человека. Это скоро пройдёт.

— Если бы. — Я поняла, что с ним можно говорить прямо, ничего не скрывая. — Если бы это была влюблённость, была бы я здесь? Я сначала тоже думала, что это несерьёзно. Но потом я начала чувствовать, что это нечто большее. Я приехала в Москву, чтобы встретиться с вами вживую и так избавиться от своего чувства, просто почувствовав разочарование. Но я ошибалась. Как только я увидела вас перед собой во время раздачи автографов, то поняла, что любовь моя — настоящая. Вадим Викторович, я люблю вас! — Голос изменил мне, и я была вынуждена замолчать.

— Нелли. — Как он произносит моё имя! От звука его голоса оно становилось таким нежным! — Что вы такое говорите? Бросьте, девочка моя. — Когда он назвал меня своей, я почувствовала, что умираю. — Ну, подумайте, зачем я вам нужен? Именно, незачем. И ваше чувство не настоящее, а просто вы ещё не встретили своего человека в этом мире, поэтому невольно перенесли свою потребность любить на подходящий на ваш взгляд объект. Это просто любовь молодой девушки ко взрослому мужчине и не более того.

— Я бы что угодно отдала, чтобы всё было так, как вы говорите, — ответила я, стараясь сдержать рыдание. — Но то, что я сказала правда. — Я подошла ближе к нему, и теперь мне отчётливо было видно его лицо: карие глаза, тонкие морщинки в уголках глаз, чуть курносый нос, тонкие губы. Он недавно подстригся, и его так любимые мной кудряшки не успели ещё отрасти. — Я люблю тебя! — Я подошла совсем близко к нему и, чувствуя себя совершенно безумной, положила ладони ему на плечи. То, что он не сбросил мои руки и не отступил от меня, придало мне силы. — Жить без тебя не могу! Пусть все осудят мои чувства, мне всё равно, лишь бы с тобой! — горячо говорила я, глядя прямо в его глаза. — Можешь думать обо мне что хочешь, можешь хоть сейчас вызвать охрану, мне нечего терять. Да, я сумасшедшая, но разве не все люди сумасшедшие? — И, не дав Вадиму ответить, я коснулась поцелуем его губ. Он не отстранился от меня, просто стоял. Когда я закончила поцелуй и отступила от него на шаг, Вадим заговорил:

— Нелли. — По его лицу я видела, что он был готов ко всему, но только не к этому. Не к моей звериной смелости. — Что вы делаете? Пока не поздно, опомнитесь! — И, не дав мне время, что бы что-либо ответить, он быстро продолжал: — Не для этого вы на этом свете живёте, не для меня. Сколько вам лет?

— Девятнадцать. — Мне было трудно говорить, к горлу подкатил комок, слёзы душили меня.

— Вот видите. Я старше вас на тридцать два года. Вам ещё жить и жить, и незачем хоронить себя заживо своими чувствами. У вас ещё всё впереди, а эта… любовь будет только мешать.

— А если я скажу, — тихо ответила я, поднимая на него глаза. — Что мне всё равно, что меня не смущает разница в возрасте, потому что её придумали лицемерные людишки, чтобы как-то оправдать своё жалкое существование. Я не смогу и дальше жить вот так, не в силах отречься от своего чувства. Я честно старалась, поэтому я здесь. Но я не смогла. И, честно сказать, я устала, да и не хочу больше бороться! Понятно вам! — Я заплакала и отвернулась от него.

Прижав руки к лицу, я плакала, как ребёнок, сотрясаясь от всхлипываний, не останавливая поток слёз. Мне сейчас было всё равно. Я призналась этому человеку в любви, а он даже бровью не повёл, всё твердит о каком-то будущем. Как он не понимает, что нет у меня будущего, нет без него. Я понимала, что на большее я не могла рассчитывать, что то, что он поговорил со мной уже хорошо, другой на его месте уже вышвырнул бы назойливую девчонку вон, а Вадим оказался лояльным, известность не испортила его, и он остался человечным. Но сейчас, когда я стояла, сотрясаемая рыданиями, посреди комнаты, мне было всё равно. Моё сердце разрывалось от дикой боли, что я сама, собственными руками лишаю себя возможности любить кого-то другого, но поделать с этим ничего не могу.

И в этот момент, когда мне уже не оставалось ничего, и лучше было бы провалиться сквозь землю, я почувствовала, что кто-то обнял меня, крепко прижал к себе и успокаивающе гладит по голове. Я подняла своё мокрое от слёз лицо и посмотрела на этого человека. Это был Вадим. Он смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего отталкивающего, только участие и жалость, смешанная ещё с чем-то, чего я не смогла разобрать.