Нельзя

Но всё пало прахом в одну секунду, когда я увидела, как он трахает одну из своих коллег в женском туалете.

Это был новогодний корпоратив в страховой компании Ильи. Изначально, я была против того, чтобы составлять мужу компанию, так как не очень любила людные места и малознакомые компании, знакомство в которых начиналось после порции алкоголя. Но Илья убедил меня в том, что коллектив у него хороший, приветливый и мне точно понравится. Тем более, он давно хотел похвастаться своей женой-красавицей, а тут, как раз, подвернулся удачный повод.

Его коллектив мне и правда понравился: общительные женщины от двадцати пяти до пятидесяти лет; не менее общительные мужчины, что считали своим долгом втискивать меня в каждый конкурс, что проводили двое сотрудников, ряженных под Снегурочку и снежную бабу.

Всё было хорошо, весело и прилично, ровно до тех пор, пока муж не решил отойти для какого-то очень важного разговора, не терпящего отлагательств. Я ждала его около получаса, но он так и не явился в конференц-зал, где и проходил сам корпоратив.

Выпитое шампанское дало о себе знать, и я решила прокрасться женский туалет, после посещения которого, планировала найти, украсть мужа и уехать с ним домой. Но плану не было суждено воплотиться в жизнь, так как войдя в женский туалет, я обнаружила как мой горячо любимый муж трахал девушку в черном платье, что держалась за края раковины и приговаривала его имя.

Они даже не сразу меня заметили, а когда заметили, то не сразу смогли разлепиться, словно те собаки во время случки.

Та девушка была роскошной длинноногой блондинкой — полная противоположность мне коротышке с темным удлиненным каре.

В тот момент, на пороге женского туалета, я забыла как дышать. Меня словно с головой окунули в ледяную воду и не позволяли выбраться на поверхность.

Эти двое, впрочем, тоже оказались не очень многословными. Девушка и вовсе пробежала мимо меня, стараясь не поднимать глаза и подавить улыбку, что так рвалась наружу. Илья же поспешил извиниться и сразу встал на колени, даже не удосужившись застегнуть ширинку. Вероятно, встал он на колени ещё и потому, что едва мог стоять на ногах, так как выпил, довольно-таки, внушительную порцию коньяка в тот вечер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я же плохо помню, что было после. В голове остались лишь воспоминания о том, что я покинула здание фирмы, проигнорировав лифт и догоняющего меня мужа. Выбежала на улицу в одном платье и легких туфлях. Собирая сугробы и трясясь от холода, дошла до первой автобусной остановки, где села в первый же подъехавший к ней автобус.

Этой же ночью выставила вещи Ильи за порог квартиры и полгода не позволяла приближаться к себе и сыну.

Каждый день он писал мне смс или звонил. В каждом таком его сигнале было полно извинений и пожеланий мне всего самого хорошего и лучшего.

Друзья Ильи и родственники давили на меня тем, что он совсем похудел, несчастен и скучает по мне и сыну. Даже мои родители оказались на его стороне, пояснив, что каждый может совершить ошибку и не нужно рубить на корню, не зная всех нюансов его измены.

Единственной, кто была на моей стороне всё это время — моя единственная и самая близкая подруга Наташа, с которой мы дружили с шестого класса и даже вместе поступили в один институт.

Наташа была уверенна, что оправдания такому поступку нет и быть не может. Вне зависимости от того был ли мужчина пьян или трезв, в его силах контролировать своё либидо. Сказала она это, конечно, совершенно иными матерными словами, но смысл был именно таким.

Полгода я держала оборону. Полгода ненавидела Илью каждой своей клеточкой, но в какой-то момент сдалась и просто позволила ему быть рядом. Потому что Никите нужен был отец, появление которого он ждал каждый вечер у порога квартиры. Просто потому что его и мои родственники не переставали на меня давить. С каждым днем мне становилось все сложнее сдерживать слезы после очередного телефонного разговора с кем-нибудь из них. В их глазах я стала конченной стервой, которой нравилось глумиться над бедным и несчастным Ильюшенькой, которому все эти полгода приходилось скитаться по друзьям и тем самым родственникам. Даже мои родители его приютили, сказав, что он в полной мере осознал свою ошибку, а мне бы пора уже сбавить свой гонор и не разлучать отца и сына.

Сдалась…

Позволила ему жить с нами, но полгода он ночевал на кухне. Полгода я не позволяла ему к себе прикасаться, с удовлетворением наблюдая за тем, как он злился и бил кулаком в стену каждый раз, когда я не давала себя поцеловать или просто обнять.

Мне было мерзко. Каждую минуту рядом с ним я видела ту блондинку, что нависала над раковиной и шептала его имя. Каждую минуту мне вновь хотелось выгнать его из дома и больше не вспоминать и не думать о нем. Именно по этой причине мне нужен был отдельный островок, в котором не будет места ЕМУ. Так я и оказалась на крыше, куда кроме меня никто не заходил. Здесь я всегда могла остаться наедине с собой и своими мыслями.