Немая девочка

Торкель видел по Урсуле, что ей хочется сменить тему, но все-таки продолжил. Не мог не разобраться.

– Как такое возможно? Я его не понимаю.

– А я понимаю, – ответила она с некоторой печалью в голосе. – Он мастер избегать всего, что причиняет боль.

– Не слишком хорошее качество.

– Я думаю, это скорее некий защитный механизм, и обычно утешаю себя тем, что от этого, наверное, больше всего страдает он сам.

Она опять взяла его руку. Торкель почувствовал, что у него горят щеки. Она его, по крайней мере, понимает. Он долго жил мечтой об Урсуле. Можно пожить так еще немного.

Быть понятым – лучше, чем ничего.

Но она была дома у Себастиана. Не у него.

Он попытался отбросить эту мысль и сосредоточиться на тепле, исходящем от ее руки. Хотя прикосновение должно бы приносить успокоение, но нет. Даже отсутствуя, Себастиан стоял между ними.

Его мысли прервал звонок телефона.

Минивэн ехал по шоссе Е20 в западном направлении.

За рулем, как всегда, сидел Билли. Он, как всегда, ехал слишком быстро. Раньше Торкель обычно просил его сбавить скорость. На этот раз нет. Он смотрел в окно, наблюдая за окружавшими дорогу с обеих сторон рядами сосен. Стоит покинуть крупные населенные пункты, как кажется, что Швеция состоит исключительно из этого: лес, лес и снова лес. На последнем сиденье сидели Себастиан и Ванья. Рядом. Торкель находил это удивительным. В последний раз, когда он видел их вместе, Ванья подчеркнуто сторонилась Себастиана. Что-то, вероятно, произошло.

Перед ними, на сиденье, где обычно ездила Урсула, стоял их багаж.

Вдруг Торкель услышал, как Себастиан усмехнулся. Похоже, Ванья рассказала что-то забавное. На месте Урсулы стоит багаж, а Себастиан смеется так, будто ничего не случилось. Снова обратив взгляд к бесконечному лесу, Торкель ощутил еще большее раздражение.

Через несколько часов они свернули на дорогу 62, которой предстояло довести их до городка Турсбю, в северной части Вермланда. Билли там еще никогда не был и подозревал, что никому из остальных там тоже бывать не доводилось. На домашней страничке муниципалитета гордо сообщалось, что именно в Турсбю Свен-Йоран «Свеннис» Эрикссон и Маркус Берг[2] впервые выполняли дриблинг и что здесь имеется единственный в Швеции специальный туннель для лыжных гонок. Свенниса Билли знал в основном по разным историям с женщинами, которые читал в вечерней прессе, кто такой Магнус Берг представления не имел, а на равнинных лыжах не бегал с тринадцати лет.

«Я просто пошутила. Я пошутила, дорогой».

Билли очень хорошо помнил эти слова. Они тогда раскрыли дело с массовым захоронением в горах Йемтланда. Он застрелил Чарльза Седерквиста. Однажды утром он вручил Мю ключ от квартиры. Когда она обняла его, она прошептала, что следующий шаг – женитьба. В мае. Она увидела его изумленную и, видимо, испуганную физиономию. Поэтому она снова обняла его.

«Я просто пошутила. Я пошутила, дорогой».

Именно так она и сказала.

Дословно.

Но когда двумя месяцами позже она пришла со списком приглашенных из 150 человек и спросила, не хочет ли он помочь ей немного укоротить список, он понял, что свадьба в мае уже больше не шутка, а в высшей степени реальность.

Мю.

Он любит ее. В этом он не сомневался.

Но все произошло так быстро.

К празднику середины лета они будут год как знакомы. И уже больше месяца женаты.

Его попытки замедлить движение к алтарю были бесплодными и представлялись жалкими по сравнению с ее страстной убежденностью в том, что для них это правильный шаг. Не дать согласия на общее будущее казалось мелочным, будто он не любит ее.

Он любил ее очень сильно.

Любил все, от ее неиссякаемой энергии до ее особенного взгляда, когда они лежат рядом в постели. Ему нравилось, что она доводит до конца все, за что берется. Ему нравилось, что она заставила его расти. Вместе с ней он чувствовал себя единственным мужчиной на свете, а для человека, который всегда воспринимал себя лишь сторонним наблюдателем, это потрясающее ощущение.

Поэтому он сдался, устыдился своей осторожности.