Немая и Туз

– Госпожа Сиэлла? Вы выглядите бледной! – Немного полноватая, Шерри была немолодой женщиной с круглым, улыбчивым лицом и невероятно красивыми глазами цвета свежезаваренного кофе.

– Просто дурной сон. – Силь искренне улыбнулась кухарке. – Можно мне чашку мятного чая?

– Конечно! – засуетилась Шерри. – Сейчас, госпожа, я все сделаю. Ох, как не вовремя ваш отец отпустил Элджа на выходные! Мне нужно на рынок, купить пряностей… да и морковь закончилась почти… Мирра сможет только после завтрака… суп сегодня будет без моркови…

– Хочешь, я тебе помогу? – улыбнулась Сиэлла. Суета кухарки подействовала на нее успокаивающе.

– Ну что вы! – Шерри укоризненно на нее посмотрела. – Вы – леди, вам не пристало ходить на рынок за морковью!

Она поставила перед Сиэллой дымящуюся чашку с мятным чаем.

– Мне все равно нечем заняться, – ответила Силь. – Теперь у меня даже рояля нет.

Шерри сочувственно покачала головой.

– Зря ваш отец так сделал, конечно… вы так красиво пели!

– Я и сейчас могу петь, – сделав глоток, ответила Сиэлла. – Но не хочу. Скоро моя жизнь изменится, так что… возможно, все к лучшему.

Шерри провела рукой по ее волосам.

– Вы очень красивая, госпожа Сиэлла, – сказала она. – И душа у вас красивая.

Силь поморщилась, вспомнив, на что собирается обречь свою семью. А потом – на что ее семья собиралась обречь ее.

Все правильно.

– Ты ошибаешься, Шерри. Нет во мне ничего особенного, – тем не менее ответила она.

Выпив чаю, Силь почувствовала себя немного лучше. Она поблагодарила кухарку и все-таки настояла на том, чтобы ей помочь. Оказывается, убивать время – это так утомительно! Почему-то идти на прогулку без повода ей не хотелось. А так – она даже что-то полезное сделает.

Может, это тоже подсознание? Когда она уедет из Омирши и выйдет замуж за Элджа, ей придется вести жизнь простой горожанки. Ходить за продуктами, и не за пучком моркови и парой мешочков с пряностями, а носить тяжелые корзины.

Надо хотя бы попробовать, каково это – быть не леди. Приготовиться.

Узнать заранее.

Смириться с тем, что в глубине души не дает ей покоя. Ведь этот страшный сон – всего лишь следствие ее затаенного страха!

Было странно брать у кухарки деньги. Конечно, их выделил Шерри отец Сиэллы, как раз для таких нужд, но все равно – странно. Потому что у самой Сиэллы не было даже медянки.

Сунув несколько ассигнаций в карман, Силь вышла из дома. Сегодня утренний сад показался ей каким-то зловещим. Бархатцы почему-то были не оранжевыми, а лиловыми… а краешки их лепестков были будто забрызганы свежими каплями крови.

Это все сон на нее так действует… Сейчас она прогуляется, и из головы выветрится всякая дрянь!

Выйдя за ворота, Сиэлла вдохнула полной грудью городской воздух. Для прогулок было еще рановато, и встретить знакомых она не боялась. Да и что такого, если она пройдет мимо какой-нибудь расфуфыренной мадам с пучком моркови в руках? Можно представить, что это – букет роз… от жениха!

Улыбнувшись, Сиэлла почувствовала, что дурные мысли действительно улетучиваются. Еще немного, и страшный сон ее отпустит… она перестанет ощущать на щеке стянутую шрамом кожу.

Нет у нее шрама. И никогда не будет. С чего он ей вообще привиделся?

Как же хорошо, что она выбралась! Кажется, она впервые отправилась на прогулку так рано. Оказывается, Омирша бывает и такой. Разомлевшей, заспанно улыбающейся утреннему солнцу.

Сиэлла миновала улицу Мятного Хлеба, свернула в переулок Двуликих Волков (название переулка было взято из пантеона странных богов степняков, но звучало очень поэтично), а потом вышла на широкий проспект Желтых Орхидей. Конечно, орхидеи, капризные цветы, любящие влажность и тепло, в Омирше не росли. Только в центральной оранжерее возле ратуши. К ратуше проспект и вел, что, наверное, и стало причиной назвать его именно так.

Шла не торопясь… до завтрака было еще много времени, да и не хотела она есть. Пусть чай с мятой и принес облегчение, но при мысли о еде Сиэллу снова начинало немного мутить.

Так что если она немного опоздает, ничего страшного. Теперь, когда она закончила свою голодовку-протест, никто не настаивал на ее присутствии во время семейного завтрака.

Смешно…

Она брела вдоль центрального проспекта Омирши, улыбаясь городу, который улыбался ей. Щемящее чувство скорого расставания немного портило настроение, но это чувство было светлым. Возможно, когда отец смирится с ее побегом, он ее простит? Может быть, она еще вернется сюда? В этот город колючих ветров с горьким привкусом бескрайней степи.

– Я буду скучать, моя Омирша… – прошептала Сиэлла.

Ратуша и соседствующая с ней оранжерея были все ближе. Силь нужно было пересечь главную площадь, а потом нырнуть в переулок Красных Ночей, чтобы сократить дорогу до рынка.

Но, ступив на красно-желтую мостовую площади, Силь заметила какое-то столпотворение как раз у входа в нужный ей переулок.

Что случилось? Легкая и светлая грусть уступила место тревоге.

А потом Сиэлла вспомнила, что Туз уже три дня никого не убивал.

А потом она вспомнила, что именно здесь обычно находят его жертв.

А потом она вспомнила, что хочет узнать, кто такой Туз.