Немая и Туз

И она ушла, оставив Силь в совершенно растрепанных чувствах. Снотворное подействовало быстро, и уже спустя несколько минут Сиэлла вновь тонула в бездонной тьме.

Когда она открыла глаза в следующий раз, в комнате было темно. Слева шел свет от свечи, но Сиэлла не хотела поворачивать голову.

Не шевелиться.

Не дышать.

В голове царила пустота и безразличие. Зачем она проснулась? Почему до сих пор жива? Почему бы ей просто не закрыть глаза навсегда?

Она не найдет покоя в жизни. Она сама виновата. Никто другой. Она.

Если бы она умерила свой эгоизм и вышла замуж за Тинклера, Элдж не пошел бы играть.

Он был бы жив.

Если бы она не поддалась странной прихоти и не пошла гулять в ту ночь, не встретила бы Криса и Эрика.

Если бы она не притворилась немой, не стала бы служанкой в доме Винтспиров.

Если бы она была терпеливой и не села за рояль, то и Крис бы ее, возможно, не раскрыл.

Он не заставлял ее. Она сама на все согласилась.

И теперь она никто. Шлюха с изуродованным лицом. И в этом виновата только она.

Глубоко вздохнув, Силь опять закрыла глаза. Если бы можно было все вернуть! Начать сначала эту осень… она бы все сделала не так. Она бы поступила правильно.

Но время назад не повернуть. И единственное, что Сиэлле остается, – это пожинать то, что она посеяла. Изуродованное лицо – это только начало.

Подивившись безразличию к собственной судьбе, она медленно повернула голову к свету свечи и… чуть не закричала от ужаса.

Нейтан Тинклер стоял у окна, баюкая в руках полупустой бокал с янтарной жидкостью. Почему-то Силь была уверена, что он погружен в свои мысли и вряд ли видит что-то за пределами этого дома.

Совершенно неподвижный, словно высеченный из камня, он был одет в неизменный черный костюм-тройку и белоснежную рубашку.

Он вообще дышит? Казалось, что он действительно всего лишь каменная статуя.

Силь тихонько повернула голову в прежнее положение и закрыла глаза. Она не готова разговаривать с ним. Не готова.

Да и не может она говорить. Она – немая.

Опять.

– Рад, что ты проснулась, – проскрежетал Тинклер. – Мне пора уходить, а я хотел кое-что прояснить перед этим.

Как он это делает? Она же почти не шевелилась, а он выглядел увлеченным своими мыслями, чтобы заметить поворот ее головы.

Сиэлла опять глубоко вздохнула. Забывшись, хотела прикусить губу, и рана взорвалась болью. Но Силь сдержала стон.

«Жалкая дура».

Эти слова служанки Тинклера сильно задели ее. Может, потому, что были правдой?

Нейтан перестал сверлить взглядом окно и повернулся к ней. Силь почувствовала острую потребность подняться. Или хотя бы сесть, что она и сделала, избегая смотреть ему в глаза.

Боялась тьмы, что всегда мучила ее?

Или это стыд? Она ведь сбежала практически из-под венца. После официального объявления о помолвке… Конечно, его репутации ничто не навредит, но он все равно мог столкнуться с насмешками.

Хотя надо быть сумасшедшим, чтобы смеяться над этим человеком.

– Сиэлла, я хочу, чтобы ты меня услышала, – хрипло сказал Тинклер.

Силь сглотнула слюну. Попыталась. Во рту было сухо, как в пустыне.

Не поднимая глаз, она кивнула, показывая, что готова слушать.

– Завтра придет доктор, – продолжил Нейтан. – Если он разрешит тебе встать, Лейни принесет тебе одежду. Ходить по дому тебе не запрещено. Но от прогулок на свежем воздухе придется воздержаться. Ты меня понимаешь?

Силь, не выдержав, вскинула голову. Конечно, она его понимает! Она же не дура!

«Жалкая дура».

При свете единственной свечи любые глаза будут казаться черными, а взгляд Тинклера сочился тьмой.

Но страха не было. Теперь ей было все равно.

– Хорошо. – Правильно истолковав ее жест, он приподнял уголки губ в легкой улыбке. – А теперь главное: ты останешься мертвой. Пока я не решу, что с тобой делать. Но запомни, в этом доме тебе не причинят зла. Никто. Ты меня слышишь?

Сиэлла кивнула. Она слышала. Но не верила.

Не хотела из-за своего упрямства?

Не могла, потому что в глазах Нейтана она должна быть грязной уродливой шлюхой?

Он хладнокровно смотрел на нее. Ждал.

Преодолевая себя, Сиэлла вгляделась в тьму его глаз, ища ненависть или отвращение.

Он должен это чувствовать! Должен.

Но его взгляд был совершенно бесстрастным. Будто лицо Силь не уродовал шов через всю левую щеку. Будто он не обнаружил ее содержанкой другого мужчины.

– Ты меня услышала, Сиэлла? – повторил он.

Силь кивнула. Она услышала. Осталось только выяснить, что в этом доме значит понятие зла.

Кажется, в этот раз ее кивок его удовлетворил. Поставив недопитый бокал на прикроватный столик Сиэллы, он коротко бросил: «Лейни принесет тебе воды», – и покинул комнату.

В стакане был виски.

Силь долго сидела на кровати, глядя в темноту. Она не представляла, сколько сейчас времени, да это было и не важно. Кажется, ее брошенный жених добился своего. Она успокоилась. Успокоилась настолько, что почувствовала сильный голод.

Из-за шва на щеке ей вряд ли удастся в ближайшее время нормально поесть, но… может, хотя бы бульона? Или воды?

Кажется, Лейни не торопилась нести ей воду. Конечно, «жалкая дура» потерпит, ей же другого не остается.