Немая

– Пора, девонька. Завтра сельчане до рассвета в город на ярмарку поедут. Первые овощи и фрукты повезут. И я с ними, травы и настойки продать. Чтобы подозрения не вызывать, ты меня в воротах проводи. Платочком белым на прощанье помаши, чтобы все видели, что оставляю тебя дома на хозяйстве. Потом ворота запри на засов, кур покорми, делами займись в огороде или во дворе. А к обеду поближе бери своего зверя и иди в огород к малиннику. Там проход через складку есть. Покажу сейчас, но сначала послушай. Добираться до места будешь одна. Дам тебе письмо к моему давнему знакомому. Учились вместе. Что удивляешься? Ты думаешь, что я знахарка деревенская? Сейчас так и есть. Знахарка. Но до Чёрного королевского указа училась в Магической академии. Последний курс заканчивала. Мечтала стать великой целительницей. Хотела людям помогать с болезнями справляться. Училась как проклятая. На поклонников и вечеринки время не тратила. Может, и получилось бы у меня задуманное, но надо же было нашей царице решить мужа извести. Что говорить, магиней она сильной была. Так и придворные чародеи, что стоят на страже царя, тоже не лыком шиты. Не получилось у неё ничего. Себя погубила и повод дала со всеми магичками и ведьмами расправиться. Так в указе и написали: «Магия не для баб». Страшный год был. Ой, страшный… Сколько тогда моих подруг и коллег погибло, сосчитать не возьмусь. В стране не хватало накопителей. Ведь прежде чем одарённому заблокировать магию, необходимо до дна выбрать резерв. Многие сильные магини после такого незаслуженного наказания жить дальше не стали. Ведьм же, оттого, что их магии нельзя лишить, на костёр отправляли. В целях экономии времени и дров сжигали разом на одном костре двоих, а то и троих. Как же страшно это всё было… Как страшно! У меня дар слабый был. В учении больше знаниями пользовалась, чем силой, но и я после процедуры блокировки долго болела… О чём это я? Ах да, о знакомце своём. Несмотря на то, что доучиться девушкам не позволили и должны были бывшие студентки отправиться в ссылку подальше от столицы, мне в Светлобожске разрешили остаться до выздоровления. Вот тогда-то мы с Осеем и подружились. Жили по соседству, в Академию прежде вместе бегали. Но он слабо учился, и я помогала ему с курсовыми и лабораторными. Диплом помогла написать, к экзаменам подготовиться. Только поэтому академию и закончил. Где потом и прижился. Преподаёт историю магии, кажется. К нему пойдёшь. За ним должок, он поможет. Видишь ли, я смогла определить причину твоей немоты. Как? Магически, разумеется. – Рассказчица горделиво расправила плечи, как бы говоря: «А вот я какая!». – Сдаётся мне, что тема насильственной блокировки не до конца изучена. Похоже, с годами блок ослабевает, и резерв вновь начинает наполняться. Очень медленно, но дар восстанавливается. Иногда, в сложных случаях, позволяю себе пользоваться для диагностики. Очень редко и очень осторожно. Знаешь, девочка, сколько уже лет прошло, а я всё ещё помню смрад костров и пустые глаза подруг, лишённых силы. Поэтому боюсь всего, что может мне навредить. Боюсь вступать в конфликты, боюсь показать свои возможности в полном объёме, боюсь, что они снова придут за мной. Поэтому и надела маску малограмотной деревенской знахарки. Так и живу, как сплю. – Знахарка замолчала, поднялась с трудом и пошаркала в дом.

Солнце садилось, петух загонял свой гарем на насесты, притомившийся за день Пых свернулся клубком у ног. Обняв себя за плечи, чтобы избавиться от озноба, я смотрела, как над деревней в темнеющем небе загораются звёзды. Прокручивая в голове рассказ бабы Марыси, я шалела, и меня знобило от полученной информации.

Граждане, в этом мире есть магия! Но жизнь здесь не волшебная сказка, где единороги пукают ароматом фиалок, это мир, живущий по своим жёстким законам. Или беззаконию. Моя хозяйка магичка, и она что-то знает о причине моей немоты. А ещё то, что уже завтра я буду где-то далеко от этой безымянной деревни, от настырного Петра, возжелавшего взять меня «взамуж», и от горластого петуха, каждое утро орущего у меня над головой.

– Детка, помоги мне, – позвала баба Марыся, гремя посудой.

Из дома, в который мне пока нельзя было входить, в сени хозяйка вытащила небольшой круглый стол, покрытый кружевной скатертью. И он уже был сервирован: две тарелки, две кружки, две ложки. На блюде, стоявшем в центре, горкой хлеб, порезанный крупными ломтями, домашний сыр, больше похожий на прессованный творог, несколько огурцов и крупный розовый помидор. А ещё запотевший кувшин с холодным компотом.

– Нарежь овощи. Ты знаешь, что значит это слово? – подавая мне нож, спросила знахарка.

Кивнула, рассматривая круглый спил какого-то дерева, служивший хозяйке разделочной доской. Было заметно, что в обиходе он уже давно. Следы от ножа оставили немало зарубок и по краям, и центру кругляша.