Немая

Хвала светлым богам, что живу я в доме чародея, а на подхвате одарённый, пусть и необученный, отрок. Мне, избалованной бытовой техникой двадцать первого века, категорически не нравилось, что в холодильнике нашем на всех полках одна температура, которая приближалась к отметке абсолютного нуля. До состояния окаменелости всё положенное на хранение замерзало чуть ли не мгновенно. Я же очень хотела иметь и морозилку, и легкое охлаждение одновременно. Дня три вынашивала и прописывала на своей досочке техническое задание. Ещё три дня мои маги думали, как это исполнить. Конечно же, думал Осей, а Ерофей накидывал идеи. Порой самые безумные, вводящие деда в ступор.

Но в конце декады, не единожды исправив сделанное, чародейская бригада в составе опекуна и жениха наконец-то торжественно распахнула предо мной дверцы обновлённой холодной кладовки. Не буду скромничать и сознаюсь, что разделить холодильник на камеры предложила я. А что? Ждать пока они «велосипед» изобретут недосуг – молоко киснет. Зато теперь у меня идеальная по местным меркам холодная кладовка.

Дед за неё даже премию немалую от Академии получил, передав информацию на факультет артефакторики. Теперь в горшочке тайном ещё и золотая монетка появилась.

Все полученные деньги чародей отдавал мне, не требуя взамен отчёта.

– Со смерти матушки не жил я так чисто, комфортно и сытно, Дашенька, – не уставал повторять опекун, смущая меня.

Я-то в ответ ничего сказать ему не могла, хоть и хотелось. Хотелось поблагодарить, за то, что принял в дом свой, за легкий, отзывчивый характер, за отсутствие капризов, свойственных старикам, за то, что замечает изменения и не стесняется благодарить. Поэтому и старалась сделать наш быт более удобным, а меню разнообразным.

Эти привычные мысли и воспоминания роились в голове, пока я ровными кубиками нарезала овощи и наблюдала, как Ерофей взбивает майонез.

Вот точно говорят: «Сила есть – ума не надо». В который раз показываю, что веселку следует вращать мягко и равномерно, без особых усилий, время от времени понемногу подливая масло. Хоть и ворчит, но взбивать не бросает. Вот уже густота и цвет у соуса начали приближаться к желаемым. Ещё немного и… Стоп! В награду за труды советую облизать веселку. Мало какому мужчине вкус майонеза не нравится.

– О, стрекозка! Ты, должно быть, чародейка. Из ничего такую вкусность сделала. А дай ещё немного? – жмурясь, как сытый кот, просит помощник.

Но я отрицательно качаю головой и сначала показываю на живот парня, а потом в сторону скворечникообразного домика в дальнем углу двора. 

Вот ещё один вопрос. Не срочный, но и откладывать решение нельзя. Зима не за горами, бегать по морозу «до ветру» удовольствие ещё то. А если ночью приспичит? Горшок под кровать ставить желания нет. Эх, как бы тёплую уборную обустроить?

Сколько задач, сколько планов, сколько вопросов – только успевай поворачиваться.

Ах, да! Прачку же ещё найти надо. Хотела Боянке этот вопрос задать, но ей сейчас не до меня.

Глава 22

– Ну, что, вьюноша, готов ли предстать завтра перед комиссией приёмной? – заявил дед с порога.

Вернулся чародей домой намного раньше обычного и был нешуточно взволнован. Словно это ему завтра испытание проходить. Об абитуриенте нашем и говорить нечего. Глаза таращит, кулаки сжимает, пот рукавом со лба утирает. В атмосфере их смятения вскоре и меня мандраж накрыл и колени подрагивать начали.

Понимая, что нам необходимо успокоиться, я заварила мятный чай, поставила на стол мёд и овсяное печенье.

История с этой выпечкой получилась забавная. Захотелось чего-то эдакого к утреннему чаю. Надоело блины-оладьи печь. Заодно утилизировать надо было остатки продуктов, проведших ночь на кухонном столе из-за простаивающего на тот момент «холодильника». Волшебники мои тогда в очередной раз над его улучшением колдовали.

В горшочке сливки скучали, превращаясь в сметану, по миске растекалось масло. Добавила два яйца, ложку мёда, капельку чистого щёлока, чтобы излишнюю кислоту загасить, и муки сыпанула пару пригоршней. Муку мне с вечера Ерофей принёс, чтобы я по темноте в подполье не бродила.

Подумать о том, что в подвале нашем мука разная есть и мне не пшеничную помощник принёс, а какую-то другую, должно быть, опыта не хватило. Удивилась немного цвету, и всё. Поняла, что у меня получилось, когда противень из печи достала. Знакомое, золотистое, с характерными трещинками по корочке и пахнет неповторимо. Овсяные, знакомые мне с детства печенюшки понравились и деду. Ерофею же любое моё новое блюдо чародейством казалось.

Вот и сейчас, несмотря на волнение, потянулись за выпечкой, захрустели задумчиво.

– Осей Глебович, – со вздохом начал жених, – может, мне на следующий год на испытание пойти?

Дед допил чай, смёл с салфетки в ладонь сладкие крошки, закинул их в рот, пожевал. Только после этого поднял на парня глаза.