Неман! Неман! Я — Дунай!

Понеся большие потери в районе Умани и Христинивки, гитлеровцы стали поспешно отходить. Чтобы не дать противнику организовать оборону на правом берегу Южного Буга, стрелковые соединения и танковые части начали стремительное преследование. Танковые армии уже к 13 марта должны были захватить переправы через Южный Буг и создать плацдармы на правом берегу.

К этому времени тыловые части и учреждения отстали так сильно, что были не в состоянии обеспечивать войска ни боеприпасами, ни продовольствием, ни обмундированием. Даже в период подготовки операции автотранспорт почти бездействовал — весенняя распутица сделала дороги непроходимыми. И не случайно бывший начальник штаба 2-го Украинского фронта, ныне Маршал Советского Союза М. В. Захаров, анализируя Уманскую наступательную операцию, вспоминает: «Основная тяжесть подвоза грузов непосредственно в войска легла на гужевой транспорт, вьючные подразделения; во многих случаях грузы (особенно снаряды и мины) переносились на руках. Только в одной 27-й армии на подвозе грузов в войска в период подготовки операции работало до 400 пароконных повозок местных жителей, 150 вьючных лошадей и 5400 человек, подносивших грузы вручную».

Еще в период подготовки к наступлению части получили пополнение, а вот обмундировать людей не успели.

Как известно, с февраля 1943 года в нашей армии были введены новые знаки различия — погоны. Многие жители оккупированных районов не знали об этом и принимали советских бойцов и командиров за иностранных волонтеров. Наши новобранцы на волонтеров походили очень мало. Зато когда они врывались в населенные пункты, жители радостно кричали: «Да здравствуют партизаны!» И нередко задавали вопрос: когда их освободит насовсем Красная Армия…

Эта операция была, пожалуй, одной из самых дерзких: армия стремительно наступала, а тылы ее оставались далеко позади. И тут, конечно, неоценимую помощь оказали нам местные жители. Они радушно встречали своих освободителей, старались получше накормить, устроить на ночлег. В то время у нас пошло в ход шутливое выражение «бабушкин аттестат». Фактически мы были отрезаны от своих баз снабжения так же, как и в распутицу под Старой Руссой, но там нас окружали гиблые болота, а здесь были рядом родные советские люди, которые с радостью делились с нами последним куском.

Хуже обстояло с боевой техникой, здесь уже никто помочь не мог. Линейные армейские части связи оставили свой автотранспорт еще в Бужанке. Правда, они имели конский состав и смогли взять с собой весь запас полевого кабеля и часть шестовых средств. А вот для перевозки аппаратуры узла связи не нашлось и повозок. По моей просьбе командование армии выделило в помощь связистам для переноски имущества две роты из запасного стрелкового полка. Ответственным за транспортировку имущества я назначил подполковника Дудыкина.

Таким небывалым способом от Бужанки до Тырново (на расстояние более 300 километров!) было перенесено: несколько аккумуляторов на 120 вольт, зарядный агрегат, два аппарата СТ-35, два аппарата Морзе, три телефонных коммутатора (на 10 и 20 номеров), два швейцарских коммутатора, 15 километров полевого телефонного кабеля и кое-какое другое имущество.

Несмотря на это, мы делали все, чтобы поддерживать в ходе операции надежную связь.

В первые два дня после прорыва обороны противника со всеми подчиненными соединениями поддерживалась устойчивая проводная связь. Но войска все увеличивали темпы наступления. Смена районов КП корпусов так участилась, что проводную связь с ними едва успевали организовывать по рубежам.

Наиболее устойчиво работала проводная связь со штабом 35-го гвардейского стрелкового корпуса, ось перемещения которого совпадала с осью перемещения армии. Тяжелые условия создались для начальника направления связи к 33-му стрелковому корпусу при подходе к Южному Бугу. Постоянные линии в полосе корпуса отсутствовали. Сильно растянув свои средства по пути движения корпуса, ННС не мог их своевременно подтянуть из-за бездорожья, и проводная связь с корпусом на некоторое время была потеряна. Только ценою неимоверных усилий всего личного состава роты капитан Фомин сумел обеспечить связь с корпусом при форсировании Южного Буга. Когда останавливались обессилевшие лошади, Фомин со своими бойцами разгружал повозки и перетаскивал имущество на себе. Отличный специалист и смелый командир, Евгений Петрович Фомин получил боевое крещение под Старой Руссой. Тогда он был заместителем командира роты. Под Ахтыркой его рота, находясь в резерве, отбила атаку танков и пехоты противника, прорвавшего нашу оборону. И не случайно я был спокоен за участок, где действовала рота капитана Фомина.