Неман! Неман! Я — Дунай!

Хуже обстояло с боевой техникой, здесь уже никто помочь не мог. Линейные армейские части связи оставили свой автотранспорт еще в Бужанке. Правда, они имели конский состав и смогли взять с собой весь запас полевого кабеля и часть шестовых средств. А вот для перевозки аппаратуры узла связи не нашлось и повозок. По моей просьбе командование армии выделило в помощь связистам для переноски имущества две роты из запасного стрелкового полка. Ответственным за транспортировку имущества я назначил подполковника Дудыкина.

Таким небывалым способом от Бужанки до Тырново (на расстояние более 300 километров!) было перенесено: несколько аккумуляторов на 120 вольт, зарядный агрегат, два аппарата СТ-35, два аппарата Морзе, три телефонных коммутатора (на 10 и 20 номеров), два швейцарских коммутатора, 15 километров полевого телефонного кабеля и кое-какое другое имущество.

Несмотря на это, мы делали все, чтобы поддерживать в ходе операции надежную связь.

В первые два дня после прорыва обороны противника со всеми подчиненными соединениями поддерживалась устойчивая проводная связь. Но войска все увеличивали темпы наступления. Смена районов КП корпусов так участилась, что проводную связь с ними едва успевали организовывать по рубежам.

Наиболее устойчиво работала проводная связь со штабом 35-го гвардейского стрелкового корпуса, ось перемещения которого совпадала с осью перемещения армии. Тяжелые условия создались для начальника направления связи к 33-му стрелковому корпусу при подходе к Южному Бугу. Постоянные линии в полосе корпуса отсутствовали. Сильно растянув свои средства по пути движения корпуса, ННС не мог их своевременно подтянуть из-за бездорожья, и проводная связь с корпусом на некоторое время была потеряна. Только ценою неимоверных усилий всего личного состава роты капитан Фомин сумел обеспечить связь с корпусом при форсировании Южного Буга. Когда останавливались обессилевшие лошади, Фомин со своими бойцами разгружал повозки и перетаскивал имущество на себе. Отличный специалист и смелый командир, Евгений Петрович Фомин получил боевое крещение под Старой Руссой. Тогда он был заместителем командира роты. Под Ахтыркой его рота, находясь в резерве, отбила атаку танков и пехоты противника, прорвавшего нашу оборону. И не случайно я был спокоен за участок, где действовала рота капитана Фомина.

В этой операции отчетливо проявились качественные изменения, которые произошли в нашей армии за годы войны. Дело было не только в приобретенном опыте. Изменилась психология людей. Теперь, ставя боевую задачу командиру роты или офицеру отдела, можно было полностью рассчитывать на его инициативу и изобретательность, не опекать мелочными советами. Каждый офицер, в свою очередь, мог рассчитывать на инициативу солдат и младших командиров. Условия, в которых нам приходилось в то время воевать, не стали легче, но мы сами начали действовать увереннее. Имея за плечами крупные победы над врагом, мы поверили: любая операция, любое сражение, любой бой будут успешными. А это, наверное, самое главное.

* * *

12 марта на рассвете началось форсирование Южного Буга. К середине дня передовые отряды захватили на правом берегу плацдарм. Разведав дно реки, на плацдарм удалось переправить семь танков Т-34. Танки прошли под водой, и их появление было полкой неожиданностью для противника. Нашим передовым отрядам удалось значительно расширить свой плацдарм и уже утром следующего дня приступить к восстановлению 60-тонного моста (по нему потом переправились главные силы).

А надо сказать, момент для форсирования Южного Буга был не самым удачным. Начался паводок, река вышла из берегов, затопила на большой площади прибрежные участки. Но дожидаться окончания паводка означало потерять темп наступления, потерять инициативу, которую мы прочно держали в своих руках.

Отходя к Южному Бугу, гитлеровцы побросали много боевой техники, средств связи, автотранспорта и даже лошадей. Этим не преминули воспользоваться наши связисты: они пополнили свои запасы трофейным кабелем, заменили немецкими неисправные аппараты и, что тоже очень важно, подобрали лошадей, на которых можно было перевозить свое хозяйство.

И снова разыскивались подручные средства, наскоро сколачивались плоты, промокшие насквозь бойцы тянули на правый берег телефонные линии. Лошадей переправляли вплавь.

К исходу 13 марта войска главной ударной группировки форсировали Южный Буг и начали на широком фронте развивать наступление в еще более высоком темпе. Корпусные телефонисты, используя внутрирайонные постоянные линии и уцелевшие телефонные станции, поддерживали через них связь с дивизиями и даже с населенными пунктами, занятыми еще противником. И если там на коммутаторе оказывались русские телефонистки, они передавали нам важные сведения о вражеских войсках.

После форсирования Южного Буга проводная связь между оперативной группой армии и штабами соединений организовывалась по прежней схеме, то есть только к исходу дня.