Читаем Немецкая грамматика с человеческим лицом полностью

machen (делать) -читается: 'махн'.

Звук х, как вы уже знаете, передается буквосочетанием ch. Если же перед ch стоит какой-либо „узкий“ (произносимый узким ртом) гласный (i, e, ö, ü) ,двойной гласный eu (ой) или согласный l, n, r, то это буквосочетание произносится мягко – х'.

ich (я) – ихь, richtig (правильно) – рихьтихь, sprechen (говорить) – шпрех'ен, euch (вас, вам) – ойх'), solche (такие) – зольх'е.

Обратите внимание, что -ig (на конце слова) произносится ихь.

Согласные p, t, k произносятся с придыханием:

Peter, Tee, Kaffee.

Звонкие согласные на конце слова оглушаются (как и в русском: дуб читается дуп, но не как в английском: dog):

Tag, gab (дал), Hund (собака).

Звонкие согласные вообще не такие звонкие, как в русском, а как бы немного приглушенные. Их нужно произносить слабо, без нажима:

sehen (видеть), Gott (Бог), Beeren (ягоды).

<p id="_toc0003"><strong>Часть I. КТО И КАКОЙ?</strong></p><p id="_toc0004"><emphasis><strong>Артикль</strong></emphasis></p>

Немец не может просто сказать дом. Он говорит либо:

ein Hausодин (какой-то) дом, либо:

das Hausтот (самый) дом.

Или:

Eva bekommt ein Baby. – У Евы будет (один) ребенок (дословно: получает).

Das Baby heißt Kain. – (Этого) ребенка зовут Каин.

То есть: перед каждым существительным ставится слово, которое выражает его определенность или неопределенность – определенный или неопределенный артикль. Артикль – латинское слово, означающее сустав или маленький вспомогательный член предложения. В данном случае, ein – неопределенный артикль, а das – определенный артикль (среднего рода: оно). Напомним также, что существительные – это слова, обозначающие лица, предметы и явления (то есть то, что существует), все они отвечают на вопрос кто? или что? (Немцы, кстати, относятся к существительным с особым уважением и пишут их с большой буквы.)

Артикль не имеет ударения, он произносится на одном дыхании с существительным, прилепляется к нему полностью. Поэтому значение артикля мы указали в скобках. Вообще же артикль не переводится, так как в русском языке ему нет соответствия. Если вы сделаете ударение на артикле, то у вас получится: У Евы будет один ребенок (а не два); этот ребенок (а не другой). Здесь мы, собственно говоря, уже имеем дело не с артиклем, а с самостоятельным полноправным словом, которое переводится на русский язык.

Итак, вы спрашиваете:

Gibt es hier in der Nähe eine Bar?Есть ли здесь поблизости (один) бар?

Вы употребили неопределенный артикль, так как не знаете, что за бар и есть ли он вообще. Вам ответят:

Ja, ich kenne hier eine Bar. – Да, я знаю здесь (один) бар.

Это уже, конечно, вполне конкретный бар. Почему же употреблен неопределенный артикль? Дело в том, что неопределенный артикль может означать не только один какой-то (как в вашем вопросе), но и один из (как в ответе). То есть может выражать не только неопределенность, но и принадлежность частной вещи к общему понятию: Это один из баров.

Наконец, вы уже подошли к бару и, удивляясь его невзрачности, восклицаете:

Ist das eine Bar? – И это бар (называется)? И это один из баров?

На что ваш спутник, не теряя самообладания, отвечает:

Ja, das ist eine Bar. – Да, это бар, это один из баров.

Ему нравится этот бар, и он добавляет:

Die Bar ist gut. – Этот бар хорош.

Здесь уже, как видите, определенный артикль (на сей раз женского рода).

Итак, если вы что-то просто называете или характеризуете (тем самым возводя частное в общее), то нужно использовать неопределенный артикль:

Unser Präsident ist ein Mensch wie du und ich. – Наш президент такой же человек, как ты и я (то есть простой, „свой“).

Сравните:

Das ist der Mensch. – Это (тот самый) человек. (О котором мы уже говорили. Der – определенный артикль мужского рода.)

Здесь вы не называете, а указываете.

Правда, если вы называете род занятий, профессию или национальность, то лучше вообще обойтись без артикля:

Ich bin Geschäftsmann. – Я бизнесмен (дословно: деловой человек).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки