Немецкая идеология

« Право есть дух общества». (А общество есть Святое.) « Еслиобщество имеет волю, тоэта воля и естьправо: общество существует толькоблагодаря праву. Но так как оно существует лишь благодаря тому обстоятельству» (не благодаря праву, но лишьблагодаря тому обстоятельству), «что оно осуществляет свое господствонад отдельными индивидами, топраво есть его господская воля» (стр. 244).

Т.е.: « право…есть… имеет… то… и есть… существует только… но… так как оно существует лишь благодаря тому обстоятельству… что… то… господская воля». В этом предложении весь наш Санчо во всем его совершенстве.

Это предложение «вырвалось» некогда у нашего святого потому, что оно не годилось для его тезисов, а теперь ему отчасти удается опять поймать его потому, что теперь оно отчасти опять пригодилось для его целей.

«Государства сохраняют свое существование до тех пор, пока имеется господствующая воляи пока эта господствующая воляпризнается равнозначащей собственной воле. Воля господина есть закон» (стр. 256).

Господская воля общества = право,

Господствующая воля = закон –

Право = закон.

«Иногда», т.е. в качестве вывески для его «рассуждения» о законе, выставляется еще различие между правом и законом, которое – удивительным образом – имеет почти столь же мало общего с его «рассуждением» о законе, как «вырвавшееся» у него определение права с «рассуждением» о «праве»:

«Но чт'o есть право, чт'o в каком-либо обществе считается правомерным, то такжеполучает и словесное выражение – в законе» (стр. 255).

Это положение – «неуклюжая» копия положения Гегеля:

«То, что соответствует закону, есть источник познания того, что есть право или, собственно, что правомерно».

Чт'o святой Санчо называет: «получать словесное выражение», то Гегель называет также: «положенное», «осознанное» и т.д. «Философия права», § 211 и сл.

Нетрудно понять, почему святой Санчо должен был исключить «волю» или «господскую волю» общества из своего «рассуждения» о праве. Он мог обратно воспринять в себя право, как свою силу, лишь постольку, поскольку правобыло определено как силачеловека. Поэтому он должен был, ради своей антитезы, удержать материалистическое определение «силы» и дать возможность «вырваться» идеалистическому определению « воли». Почему он снова ловит «волю» теперь, когда говорит о «законе», мы поймем при рассмотрении антитез о законе.