Немецкая идеология

Кабе: «Послушайте, как Кондорсев своем ответе берлинской академии доказывает»… (здесь у Кабе длинная фраза; он кончает): «Стало быть, только вследствие негодности учреждений народ так часто бывает немного вороват по принципу».

«Послушайте, как в своем органе „ L’Instruction sociale“… он терпит даже крупных капиталистов». И т.д. и т.д.

«Послушайте, что говорил 6 июля 1792 г. с трибуны Законодательного собрания один из жирондистских вождей, философ Кондорсе: Издайте декрет о немедленной распродаже имущества трех французских принцев (Людовика XVIII, Карла X и принца Конде», – чт'o господин Грюн опускает –)… «оно достигает почти ста миллионов, и вы получите вместо трех принцев сто тысяч граждан… Организуйте просвещение и учрежденияобщественной помощи.

Но послушайте, что говорит комитет народного образования в своемдокладе Законодательному собранию о плане воспитания, составленном Кондорсе, 20 апреля 1792 г.: „Народное воспитание должно доставить всем индивидам средства для удовлетворения своих потребностей… такова должна быть первая цель национального просвещения, с этой точки зрения оно является для политической власти долгом справедливости“» и т.д. и т.д. (стр. 502, 503, 505, 509).

Господин Грюн, который посредством такого бесстыдного списывания из Кабе, путем исторических экскурсов, собирается будить у французских организаторов труда сознание их сущности, поступает вдобавок по принципу: Divide et impera [495]. Тут же между цитатами он выносит свой окончательный приговор людям, с которыми только что познакомился по какому-нибудь отрывку, затем вплетает несколько фраз о французской революции и все это делит на две половины с помощью нескольких цитат из Морелли, которого ввел en vogue [496]в Париже Вильгардель ^{382}, чт'o для господина Грюна пришлось как нельзя более кстати, и главные отрывки из которого задолго до господина Грюна были переведены в парижском «Vorw"arts» ^{383}. Чтобы показать неряшливость переводов господина Грюна, достаточно привести лишь несколько разительных примеров:

Морелли: «Интерес извращаетсердца и пропитывает горечью самые сладостные узы, превращая их в тяжкие цепи; в нашем обществе супруги ненавидят эти цепи, ненавидя друг друга».

Господин Грюн: «Интерес делает сердца неестественнымии пропитывает горечью самые сладостные узы, превращая их в тяжкие цепи; наши супруги ненавидят эти цепи и себя самих в придачу» (стр. 274).

Совершенная бессмыслица.

Морелли: «Наша душа… испытывает такую бешеную жажду, что она задыхается, чтобы утолить ее».

Господин Грюн: «Наша душа… испытывает… такую бешеную жажду, что она удушает, чтобы утолить ее» (там же).

Опять совершенная бессмыслица.

Морелли: «Лица, стремящиесярегулировать нравы и диктовать законы» и т.д.

Господин Грюн: «Те, которые выдают себя за лиц, регулирующих нравы и диктующих законы» и т.д. (стр. 275).

Все три ошибки, относящиеся к одному только месту у Морелли, разместились у господина Грюна на четырнадцати строках. Там, где он излагает Морелли, встречаются также и основательные плагиаты из Вильгарделя.