Немецкая карта

Как уже указывалось, командир 12–й танковой дивизии был единственным немецким командиром дивизии, который в случае боевых действий подчинялся командованию 7–го корпуса США. Командующим генералом этого корпуса в то время был генерал–лейтенант Джулиус Уэсли Бектон. В армии США время от времени раздавались критические замечания относительно квалификации офицеров небелого цвета кожи. Генерал Бектон был для меня доказательством того, что этот тезис был ошибочен. Это был командир, который особенно корректно и по–товарищески относился к находящемуся в его подчинении немецкому командиру дивизии. Во время совещаний у командира генерал Бектон, например, всегда следил за тем, чтобы немецкий командир дивизии сидел по правую руку от него. За рамками совещаний, конечно же, всегда были и доверительные беседы. На одном из совещаний в штабе 7–го корпуса обсуждались новые направления политики президента Рональда Рейгана, и командиров дивизий ознакомили с его первыми решениями. Среди них было решение об ускоренном создании океанского транспортного флота, который позволил бы США за несколько дней перебросить в Европу четыре–пять дополнительных дивизий. С учетом тогдашнего состояния бюджета США это был дорогостоящий и очень рискованный проект.

Обсуждался также целый ряд других тем. Когда дело дошло до обсуждения 5–го пункта повестки дня, генерал Бектон обратил внимание на то, что при рассылке документов меня,немецкого генерала, участвующего в совещании, обнесли. «Как это так? — спросил он. — Ты не получил документов по 5–му пункту? Ты же тогда не сможешь понять, о чем мы будем говорить». Бектон кивком подозвал дежурного офицера и приказал ему дать мне экземпляр документов. «Сэр, — сказал тот, — это информация только для офицеров армии США!» На что Бектон заметил: «Что это значит? Ведь генерал тогда не сможет понять, о чем идет речь, если он не знаком с документом. Дайте ему один экземпляр!»

Таким образом, я смог узнать, что в документе содержались точные данные о внутренних проблемах армии США. Этот отчет имел степень допуска «секрет США». Конечно же, он предназначался только для американских глаз. Но генерала это не беспокоило. Я, разумеется, с пониманием отнесся бы к тому, что мне отказали бы с соответствующим комментарием в предоставлении документа, имеющего национальную классификацию. Другие темы документа из Вашингтона, обсуждавшиеся на этом совещании, были также очень актуальны и имели степень допуска «секрет США». Было очевидно, что круг допущенных лиц должен быть в высшей степени небольшим и надежным. Со столь сложной ситуацией я сталкивался и раньше, когда работал в штабе Группы армий в Центральной Европе в качестве офицера по вопросам ядерного планирования. Приходилось делать выбор. Доводить эту информацию до сведения национального командования или же искать какой–то другой путь? В большинстве случаев я принимал решение в пользу последнего варианта, если видел в этом необходимость. Мне было ясно, что в первую очередь я ответственен перед своей страной за то, чтобы передать эту информацию моему руководству, и сделать это надо было самым коротким путем. Сделать это в установленном порядке — через штаб дивизии и командование корпуса в Кобленце, через главный штаб сухопутных войск, генеральный штаб, генерального инспектора, через госсекретаря и до министра обороны Апеля — это был бы слишком долгий путь. Выбор этого пути означал, что министр узнал бы о новых тенденциях только по возвращении из США. Поэтому я решил, используя особый канал, лично довести эту информацию до сведения министра — с тем, чтобы он поехал в США подготовленным. Безусловно, этот документ был очень полезен министру для ведения переговоров в Вашингтоне. Таким образом он с опережением получил бы необходимую информацию и смог бы подготовиться к возможным вопросам. Остальных своих командиров я, конечно же, собирался проинформировать об этом при ближайшей возможности.