Немецкая карта

Запомнилась с тех пор своеобразная особенность немецких служб. Руководители земельных ведомств по охране конституции из Гамбурга, Бремена, Ганновера, Шлезвиг—Гольштейна и Северного Рейна—Вестфалии были все социал–демократами или по крайней мере были близки к этой партии. Коллеги из земель южнее т.  н. Майнской линии тяготели к ХДС или ХСС. В памяти не сохранилось, чтобы какие–либо проистекавшие из этого различия тогда сказывались на их сотрудничестве. Потому что все были предельно поглощены решением своих особых задач.

Но вернемся к кильскому фьорду. Судно нашей службы МАД покачивалось на легком прибое. И читатель не ошибется, если настрой участников этой необычной регаты оценит как весьма приподнятый, в сущности, не отличавшийся от вчерашнего во время экскурсии. Вдруг из чьей–то луженой глотки прогремело: «Господин генерал, вызывает Пуллах!» Это мой новый партнер доктор Клаус Кинкель вторгся в наше наиприятнейшее времяпрепровождение. Казалось, он чем- то встревожен. Что там на этот раз? Мало того, что он отказался принять участие в этой Кильской неделе, так он еще позволяет себе омрачать ее. У Кинкеля оказался перебежчик из ГДР, некий старший лейтенант Штиллер. Он–де может сообщить определенную информацию, в высшей степени интересную не только для спецслужб, но даже главным образом для высокой политики. Но то, что сообщил мне Кинкель, было просто потрясающе. В числе нескольких агентов, которых Штиллер выдал БНД, оказался мой добрый приятель по учебе в Военной командной Академии в Гамбург—Бланкензее. «Немедленно арестуйте его, господин Комосса!» — потребован Кинкель. Но сделать это я, в сущности, не мог, во всяком случае, непосредственно. Аресты не входили в круг полномочий шефа МАД. Я дал делу нормальный ход, передав Петрелли полиции. И празднество на борту продолжилось. Уже после того, как мы отвеселились и разместились в славном своими традициями отеле «Кильский купец», я должен был заняться всем этим вплотную. Зигфрид Петрелли, которого я по какой–то глупой прихоти именовал Петрониусом, ничем не выделялся среди слушателей–генштабистов 4–го выпуска. Он производил впечатление человека довольно замкнутого, скорее серьезного, чем веселого, не верхогляда, ничем особенным, например прилежанием, не выделялся. Я приступил к разработке неспешно и вообще был не очень счастлив тем, что это выпало на мою долю.

После окончания академии Петрелли еще какое–то время жил на чердачном этаже многоэтажки, которая в свое время предназначалась под расквартирование слушателей. Уже будучи начальником МАД, я его как–то там навестил. Это было великолепное чердачное помещение, просторное и светлое. Я обратил тогда внимание на его высочайшего класса электронику. Уже в тот раз во мне шевельнулось легкое подозрение. На мое восхищенное замечание он ответил: «Ну как же, я ведь заядлый радиолюбитель».

Но поведать что–то поподробнее о своем хобби он тогда не захотел. Что эта техника служила ему для государственной измены, такое в столь прямолинейной форме мне не могло прийти в голову. К тому же я очень не хотел, чтобы обо мне у всех складывалось впечатление как о человеке по натуре своей подозрительном, что, мол, и привело меня на пост главы одной из разведывательных служб. После того как на меня легла ответственность за контрразведку, отношение ко мне многих моих друзей, не исключая и начальства, изменилось. В частности, я нередко не мог отделаться от впечатления, что многие невольно стали держать дистанцию, поскольку не знали, что я знаю, что мог бы или даже должен бы был знать. Ведь известно было, что в распоряжении шефа МАД находятся досье, к которым никто более не имеет допуска и которые хранятся в особо надежном сейфе. Кроме него, доступ к сейфу имеет всего один человек. Каждое открытие сейфа протоколируется. Как я уже заметил, Петрониус был ничем не примечателен и мог быть отнесен к середнячкам нашего курса. То, что открылось мне в ходе операции, оказалось просто потрясающим.

Для чего нам нужны «эти чертовы службы»

Время от времени одна из трех немецких разведслужб попадает в кричащие заголовки прессы. В мае 2006  г. таковой снова оказалась служба внешней разведки БНД. Когда уже утихли страсти в связи с переездом этого ведомства из Пуллаха в Берлин, общественное мнение неожиданно было взбудоражено известием о возможном его использовании внутри страны, что в принципе запрещено. Что же произошло, и кто нес ответственность за эту дезинформацию?

Корни того, что выплыло на поверхность весной 2006  г., уходят в поздние 90–е гг. Координатором деятельности всех разведслужб в Ведомстве федерального канцлера был в то время (с 1991 по 1998  г.) Бернд Шмидбауэр в ранге парламентского статс–секретаря. Йорг Гайгер с июня 1996 по декабрь 1998  г. занимал пост президента БНД. Для меня сотрудничество с Шмидбауэром, как ранее доктором Шюлером, было особенно приятным. То, что один из них тяготел к СДПГ, а другой к ХДС, не имело для меня ровно никакого значения. Шла бы работа.