Немецкая классическая философия религии

Социально-историческое бытие людей в целостности его духовно-идеологической и политико-экономической сторон составляет ту новую проблему, разработка которой Гегелем позволяет отнести его философию (в том числе и философию религии) к разряду классических систем. В процессе возникновения у индивидов потребности в такой религии, как христианство, утверждаются права частной собственности. Согласно Гегелю, данные изменения в экономическом бытии и сознании подрывали почву "народной религии" с её культом гражданских добродетелей и общественного блага (См.: Кузнецов Н.В. Указ. соч. - С. 195). Одновременно они готовили почву для того, чтобы сосредоточенные на личном преуспевании помыслы индивида, разбивавшиеся о неблагоприятные социальные условия, устремлялись к потустороннему миру в надежде обрести там "вечное блаженство".

Работа "Дух христианства и его судьба" (1798-1800 гг.) ставит вопрос об отношении данной религии к социальным противоречиям. Касаясь социальных проблем, Гегель замечает, что в "царстве божием общее для всех то, что все живы в боге, есть ... любовь, живые узы, соединяющие верующих, ощущение жизни, в котором сняты все противоположности в форме враждебности, сняты и все соединения существующих противоположностей, составляющие право". Однако, утверждает он далее, христианский принцип любви не только не стал действенным средством преодоления социальных антагонизмов, а породил ещё одну чрезвычайно опасную и вредоносную форму данных антагонизмов - жестокую нетерпимость к инаковерующим. Идея Иисуса "о любви всех людей друг к другу" замкнулась в строгих рамках религиозной общины, ограничившись задачей распространения христианской веры, что практически явилось "началом страшнейшего фанатизма" (См.: Гегель Г.В.Ф. Философия религии: В 2-х т. Вступит. статья А.В. Гулыги. - М., 1975-1977. - Т. 1. - С. 173-174). Итак, любовь представляет собой грандиозное противоречие, "самое чудовищное противоречие, неразрешимое для рассудка" (См.: Гегель Г.В.Ф. Наука логики в трёх томах. - М., 1970-1972. - Т. 2. - С. 66).

Гегель ставит и исследует более общий вопрос - вопрос об отношении христианской религии к социальной жизни и мирским поступкам людей. Иисус, по его мнению, проповедовал такую любовь, которая принципиально не может реализоваться в действительности. Поэтому его существование, период его земной истории являлся не чем иным, как "отделением от мира, бегством от него и обращением к небу". Имея в виду нереализованность и нереализуемость этой "любви", Гегель полагал, что "основное свойство христианской религии... - божественное всегда должно быть только в сознании, но не в жизни - характерно для всех форм христианской религии, выявившихся в ходе её дальнейшей судьбы..." (Гегель Г.В.Ф. Философия религии: В 2 т. - Т. 1. - С. 193), которая в этом смысле является трагичной.

Замечательно то, что сам Гегель в промежутке между двумя критическими, почти антихристианскими произведениями ("Народная религия и христианство" и "Позитивность христианской религии") создаёт одно апологетическое, почти прохристианское, хотя и не ортодоксальное. Данное сочинение, которое с первого взгляда может показаться кратким изложением Нового Завета, свидетельствует о том, что собственная позиция Гегеля ещё не устоялась.

Гегелевский Иисус - глашатай кантовской этики. В его уста Гегель вкладывает мысль, напоминающую категорический императив: "То, что вы бы хотели видеть общим законом для всех людей, в том числе и для вас, тем руководствуйтесь в своём поведении - это и есть основной закон нравственности, суть всего законодательства и священных книг всех народов" (Гегель Г.В.Ф. Философия религии. В 2-х томах. Т. 1. - М.: Мысль, 1976. - С. 48). Решительным антиэтатизмом, столь не характерным для Гегеля, звучит следующее поучение Иисуса, обращённое к ученикам: "И вы не раз захотите увидеть царство божие на земле, и не раз скажут вам, что тут или там существует счастливое братство людей, живущих по законам добродетели, которое можно уподобить царству божию. Не гоняйтесь за этими иллюзиями; не надейтесь увидеть царство божие во внешнем, пусть самом блистательном, объединении людей, - ни в виде государства, ни в виде общества, подчинённого твёрдо установленным законам" (Там же. - С. 75).

Исследователи ставили не раз под сомнение принадлежность Гегелю данного фрагмента, исходя из того, что содержащиеся в нём идеи не укладываются в расхожие представления о гегелевском почитании государства. Но именно в Берне, когда это произведение создавалось, Гегель разделял взгляды тех немецких просветителей, которые выступали противниками государства.