Немецкая мотопехота. Боевые действия на Восточном и Западном фронтах. 1941-1945

Военная судьба бросала Гриммингера в бои за Кириеково – Орел и под Оршу – Дубровна в 1943 году; вместе со своими товарищами по оружию он занимал промышленный район Кривой Рог, громил армию маршала Буденного восточнее Киева и наступал на Харьков. Снова командовал своей 6-й ротой. За выдающуюся храбрость 1 марта 1943 года он досрочно был произведен в капитаны.

В начале 1944 года армия по достоинству оценила труды этого опытнейшего офицера, поручив ему руководство школой подготовки пехотинцев, размещенной под Дубровной. Более чем ста молодым офицерам он передал свой опыт ведения беспощадной борьбы на просторах России.

Вплоть до весны 1944 года Гриммингер сражался на центральном участке Восточного фронта, но безжалостная малярия уложила его в полковой лазарет под Дубровной.

В конце мая Ханнес Гриммингер, на груди которого теперь рядом с золотым Немецким крестом и двумя Железными крестами красовались также нашивка за ранение и серебряный Штурмовой знак, смог отправиться в отпуск для лечения на родину. За этим последовал отпуск для восстановления сил, который он провел во Фройденштадте, у своего друга Лауфера.

Во время отпуска капитан Гриммингер узнал о прорыве фронта на центральном его участке. Узнав из полученного письма, что его 25-я мотопехотная дивизия может оказаться в котле, он вернулся на фронт и услышал там о том, что его дивизия попала в большой котел между Борисовом и Бобруйском, восточнее Минска. Часть группы армий «Центр» в результате крупного наступления Красной армии оказалась окруженной между Минском и рекой Березиной.

3 июля он написал первое письмо домой после своего возвращения на фронт. Там были такие строки:

«Борьба идет очень тяжелая. Если моя дивизия не получит подкрепления, мне останется только быть там, где ожидается самая большая вероятность прорыва противника к моей дивизии и где я смогу быть наиболее полезен.

Может сложиться такое положение, что вы в течение довольно долгого времени не будете получать от меня никаких известий, поэтому не беспокойтесь обо мне.

Сейчас мой долг состоит в том, чтобы помочь моим друзьям и моему любимому брату».

В последующие два дня капитан Гриммингер пытался тем или иным способом добраться до своей дивизии. 3 июля русские заняли Минск. Вокруг города бродили солдаты, отбившиеся от своих частей. Гриммингер собрал вокруг себя всех солдат 25-й мотострелковой дивизии и организовал 25-й мотострелковый вспомогательный батальон.

– Нам остается попытаться сдерживать наступление неприятеля так долго, как только получится, – сказал он своим людям.

Ему удалось разжиться двумя противотанковыми пушками и двумя штурмовыми орудиями. Личный состав пополнился несколькими возвратившимися отпускниками и выздоравливающими.

8 июля они двинулись из района западнее Минска на Восток. Гриммингер задумал прорваться к своей дивизии; это было немыслимое по своей дерзости предприятие.

Рассвет 8 июля чуть забрезжил над восточным горизонтом, когда капитан Гриммингер отдал приказ о выступлении. БТР тронулся в путь. Впереди двигалось одно из двух штурмовых орудий. За первым БТРом следовали обе противотанковые 75-миллиметровые пушки. Все они двигались туда, где предполагалось наличие противника.

Это были подразделения 5-й гвардейской армии (генерала Ротмистрова), которые вышли на Минское шоссе и теперь следовали дальше. В этом городе до последнего времени располагалась штаб-квартира фельдмаршала Моделя.

Одна из советских танковых дивизий была на марше, и одно из ее передовых подразделений наткнулось на маленькую боевую группу капитана Гриммингера.

– Впереди танки, господин капитан!

Гриммингер среагировал мгновенно:

– Всем в ложбину! Обе противотанковые пушки справа и слева на край ложбины! Штурмовое орудие ко мне!

С лязгом и грохотом штурмовое орудие сползло в ложбину.

– Сюда, спрячьтесь в кустах! Отсюда будете обстреливать шоссе, которое вон там пересекает ложбину.

И наконец, Гриммингер определил позиции своим мотопехотинцам. Через несколько минут впереди показались танки.

Оба противотанковых орудия открыли огонь. Гриммингер переместился направо от шоссе. Он увидел, как загорелись оба быстроходных танка, которые сошли с полотна шоссе. Все же остальные продолжали двигаться дальше. Вся колонна состояла по меньшей мере из 30 машин: несколько Т-34, одно самоходное орудие серии СУ и транспортеры для личного состава. Затем огнем противотанковых орудий были подожжены бронетранспортеры. Красноармейцы стали выскакивать из них и тут попали под огонь пулеметов, который открыли мотопехотинцы.

«Да они же сейчас прорвутся сюда!» – пришла в голову Гриммингеру мысль.

– Прекратить огонь и залечь! – скомандовал он своим бойцам.

Менее чем в шестидесяти метрах от них взревели Т-34, выехав на край ложбины. Вслед за этим разразился сущий ад.