Немецкая трагедия. Повесть о К. Либкнехте

Странное дело, популярность «Спартака» была огромна: стоило ему бросить клич в массы, призвать их к протесту, как по зову его шли сотни тысяч. В то же время способность «Спартака» руководить действиями масс была невелика.

Да и могла ли группа, входившая в состав партии, готовой всегда к компромиссам, обладать тем опытом, который позволил бы повести за собой миллионы! Даже те рабочие, что готовы были идти за «Спартаком», не успели сплотиться как следует. А многие считали, что к социализму рано или поздно приведут страну понаторевшие в руководстве социал-демократы.

Пришел крайний срок для создания собственной партии. Предстояло разорвать наконец путы, связывавшие спартаковцев. Еще четырнадцатого декабря «Роте фане» опубликовала воззвание, заключавшее в себе программу новой самостоятельной партии, — «Чего хочет «Союз Спартака»?». Оставалось обсудить и утвердить эту программу на съезде.

«Союз Спартака» сделал последний шаг по отношению к независимым — потребовал созыва всегерманского съезда не позже двадцать пятого декабря. Но те даже не сочли нужным ответить на ультимативное требование. Мосты были, таким образом, сожжены.

Двадцать девятого декабря, после больших усилий, в условиях разобщенности, царившей в стране, открылась конференция левых сил, на следующий день объявившая себя учредительным съездом. Вопрос о необходимости самостоятельной революционной партии не вызывал сомнений больше ни у кого.

Было очевидно: отсутствие ее сыграло в бурной истории последних недель трагическую роль. Тем более она нужна была сейчас.

Так родилась наконец Коммунистическая партия Германии.

В. И. Ленин написал в связи с этим: «…когда «Союз Спартака» назвал себя «коммунистической партией Германии», — тогда основание действительно пролетарского, действительно интернационалистского, действительно революционного III Интернационала, Коммунистического Интернационала, стало фактом».

«Союз Спартака», так много сделавший для своей страны в невыносимых условиях войны, не сошел с исторической арены: называясь коммунистической, новая партия сохраняла еще некоторое время второе название.

Заседания конференции были прерваны на короткое время, и делегаты в полном составе приняли участие в грандиозном траурном шествии — похоронах убитых в «кровавый сочельник» матросов. В последний раз Либкнехт, Люксембург и Иогихес шагали впереди огромной процессии. Притихший Берлин наблюдал за тем, как медленно и мерно движутся нескончаемые колонны по Аллее победы. Разве могли знать берлинцы, что над всеми тремя уже занесен меч убийц и в следующий раз народ, скорбный и гневный, соберется проводить в последний путь Карла Либкнехта!

Похороны матросов состоялись в воскресенье. А в понедельник тридцатого декабря работа делегатов возобновилась. Снова царила деловая и страстная атмосфера. Устав и задачи партии не вызвали серьезных разногласий. Но вот вопрос о Национальном собрании, подготовка к которому шла в стране полным ходом, привел к спорам. Участвовать или бойкотировать выборы? Роза Люксембург доказывала, что участие коммунистов необходимо: в предвыборной борьбе новая партия завоюет себе авторитет и доверие масс. Но большинство питало ненависть к самой идее Национального собрания, означавшего резкий сдвиг вправо, в сторону буржуазного государства, и отвергло справедливое предложение Розы Люксембург. Чувства оказались сильнее разума и стратегии молодой партии. Решили, невзирая на выборы, заниматься своими делами. А дел было в самом деле по горло.

Еще одна задержка произошла в работе съезда: левые независимые как будто склонялись к тому, чтобы создать отдельную партию. Съезд снова приостановил работу в поисках общей с ними платформы. Через день стало ясно, что надежды на объединение двух группировок нет. Драма разобщенности стала на долгие годы уделом рабочего движения Германии.

Но самое важное в ее исторической жизни произошло: в муках борьбы и терзаниях полемики родилась партия, которой предназначено было повести немецкий народ через все суровые испытания.

III

Итак, на одном полюсе сплотились силы революции, окончательно сформировавшиеся только что; на другом — накопившие давний опыт силы контрреволюции.

Шейдемановцы поняли, что раздавить новую партию надо в зародыше, пока она не стала массовой. Не успела она просуществовать несколько зимних коротких дней, как сделалась жертвой грандиозной провокации. Замысел шейдемановцев был прост и циничен: вызвав партию на улицы, разгромить ее, а на вожаков натравить ищеек.

Четвертого января прусское министерство внутренних дел предложило левому полицай-президенту Эйхгорну сдать дела новому человеку. Эйхгорн считал себя ставленником Советов и до сих пор оказывал сопротивление реакционным мерам правительства. Его пост был последним, находившимся еще в руках у левого социал-демократа. Он решил не подчиняться приказу.

Экстренно собрался Исполком революционных старост. Увольнение Эйхгорна было воспринято всеми как вызов. Решили протестовать и за поддержкой обратиться к населению Берлина.