Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского

Теперь единственным источником наших сведений о начавшейся одиссее «профессора товароведения и химии» служит его собственный рассказ в автобиографическом романе «Звери, люди и боги». Хотя мы уже хорошо знаем склонность Оссендовского к преувеличениям и прямому вымыслу, думается, что его рассказ в основном правдив, несмотря на то, что многие детали романа вполне могут оказаться цветистой выдумкой. В нем говорилось о бегстве автора из захваченного большевиками Красноярска, о полных риска скитаниях с временными попутчиками и в одиночестве по областям Центральной Азии: Урянхою, Внешней и Внутренней Монголии и северной части центрального Китая. Книга написана была ярко, увлекательно, а приключения, выпавшие на долю автора, холодили кровь. Вот краткое предисловие, написанное переводчиком романа, Льюисом Стэнтоном Пэйлином: «Когда один из ведущих публицистов в Америке, д-р Альберт Шоу из "Review of Reviews", после чтения рукописи первой части этой книги назвал автора Робинзоном Крузо двадцатого века, он затронул те черты данной истории, которые являются одновременно самыми привлекательными и самыми опасными, так как последовательность описанных рискованных и волнующих событий кажется в некоторых местах столь красочной, что она представляется едва ли возможной в наши дни и для людей нашего поколения. Я хотел бы поэтому заверить читателя этого романа, что д-р Оссендовский является человеком большого и разнообразного жизненного опыта как ученый-исследователь и писатель с тренированной и тщательной наблюдательностью, которая оставила печать аккуратности и надежности на этой хронике. Только исключительные обстоятельства этих исключительных дней могли вернуть человека стольких талантов назад, в окружение "пещерного человека" и, таким образом, дать нам необычный отчет о личных приключениях, великих человеческих загадках и религиозных мотивах, которые питают энергией "сердце Азии". Мое участие в этой работе сводилось к побуждению д-ра Оссендовского записать свой рассказ в нынешнее время и помочь ему передать его историю по-английски»².

Сотрудник Русского отделения Госдепартамента имел беседу с Оссендовским 25 ноября 1921 г. Следовательно, к этому времени он уже находился в США некоторое время. Роман «Звери, люди и боги» уже продавался, судя по штампу на экземпляре из Библиотеки Конгресса США, 6 сентября 1922 г.³ Даже по американским меркам четыре-пять месяцев требовалось на набор и корректуру. Следовательно, совместная работа Оссендовского и его переводчика Льюиса Пэйлина заняла конец 1921 г. и несколько месяцев в начале 1922 г., а сам роман написан в США и сразу по-английски. Неслучайно издание его на родном Оссендовскому польском языке появилось только в 1923 г. и было по сути авторизованным переводом с английского. Издана книга была в издательстве «Е. P. Dutton & Company», по-русски эта фамилия звучит как «Даттан», что, наверное, доставляло тайное удовольствие Оссендовскому. ибо одним из его главных врагов на Дальнем Востоке был служащий немецкой фирмы А. Даттан. Подписывая свой первый англоязычный роман к печати, Оссендовский решил назваться своим первым польским именем. Он был крещен как Фердинанд Антоний. В России он именовал себя Антоном Мартыновичем, теперь же стал впервые Фердинандом Оссендовским. Это имя год от года наполнялось всемирной славой, а Антон Мартынович Оссендовский постепенно забывался. Вероятно, и соображения конспирации, связанные с изготовлением в прошлом фальшивых документов, играли свою роль в этой смене писательского имени.

Первая часть романа называлась «Игры со смертью», а первая глава — «В лесах». Именно она представляет для наших целей наибольший интерес, поскольку повествует о бегстве Оссендовского из Красноярска, о жизни в охотничьей сторожке в лесу и выходе к границе. «В начале 1920 г., — начинает свой рассказ Оссендовский, — мне случилось жить в сибирском городе Красноярске, расположенном на берегах реки Енисей, благородного потока, зарождающегося в солнечных горах Монголии, чтобы нести их согревающую жизнь в Арктический океан, [потока], к устью которого дважды приплывал Нансен, чтобы открыть кратчайший торговый путь из Европы в сердце Азии. Здесь, в середине неподвижной сибирской зимы, я был внезапно вовлечен в водоворот безумной революции, свирепствовавшей по всей России, сеявшей в этой мирной и богатой стране месть, ненависть, кровопролитие и безнаказанные преступления. Никто не мог знать своей судьбы. Люди жили от дня ко дню и уходили из своих домов, не зная, смогут ли они вернуться в них, или они будут схвачены на улице и брошены в застенки неправедных судов Революционного комитета, более ужасных и более кровавых, чем суды средневековой инквизиции. Мы, которые были чужими в этой обезумевшей земле, не были в безопасности от преследований, и я лично жил под их страхом»⁴.