Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне

Первой группой командовал старшина-радист Гейнц Бретшнейдер, который уже участвовал в подрыве моста через Орнский канал в районе Кана на фронте вторжения. В его группу входили также: боцман Егер и старшие ефрейторы Герд Олле и Вольхендорф. Эта группа стартовала первой, так как ей предстояло проплыть большее расстояние. Бретшнейдер сообщает:

«При спуске подрывных «пакетов» на воду возникло так много трудностей, что мы стартовали не в 12 часов ночи, как это предусматривалось планом, а лишь около 4 часов утра. После всего того, что было уже позади, первая часть пути была для нас отдыхом. Течение спокойно несло нас вниз по реке, и мы лишь изредка ударяли по воде ластами, чтобы выдерживать направление. Самым главным для нас было сейчас сохранить силы для решающих минут у моста. Сначала мы плыли по участку реки, где противником был занят только западный берег, затем вошли в зону, где противник засел на обоих берегах. Время от времени мы видели, как в воздух взлетали ракеты. Были слышны выстрелы, но они нас не беспокоили. Мы следили за тем, чтобы держаться примерно середины реки и не слишком приближаться к какому-либо из берегов.

Едва миновав последнюю излучину реки перед Неймегеном, мы сразу же заметили перед собой силуэт автодорожного моста. Все вокруг него было залито красно-желтым светом от многочисленных пожаров. Около часа ночи немецкая авиация совершила налет на мосты. Однако основная цель этого налета, заключавшаяся в том, чтобы отвлечь внимание англичан от проводимой одновременно атаки боевых пловцов, к сожалению, не была достигнута из-за нашего большого опоздания. Огни пожаров залили всю местность призрачным светом. На этом фоне мост выделялся как нельзя более отчетливо. Он находился примерно в 120 м от нас у выхода из легкого поворота. Это был как раз тот поворот, о котором нас предупреждали. Вскоре мы на своей собственной шкуре испытали силу, с которой течение прижимало здесь к внешней стороне изгиба реки. Нам приходилось прилагать дьявольские усилия, чтобы не дать течению оттеснить себя к западному берегу. Через несколько минут мы оказались уже перед самым мостом, в золе наблюдения вражеских часовых. Еще раз прикинув расстояние, отделявшее нас от левого быка, я рассчитал, что мы должны пройти рядом с ним. Тогда, перестав шевелиться, мы отдались на волю течения, чтобы не выдать себя ни малейшим движением.

Так мы беспрепятственно продрейфовали под автодорожным мостом. Еще секунд 15 – 20 я вынужден был сдерживать свое нетерпение, прежде чем снова начал двигаться. Такая предосторожность была необходимой, так как один из часовых на мосту мог случайно оглянуться и посмотреть вниз по течению реки. Потом я перевернулся, чтобы посмотреть вперед, в сторону «нашего» моста, и меня охватил леденящий ужас.

Самое большее в 200 м от нас через всю реку над водой тянулась какая-то преграда! Сначала я различил лишь черную линию с многочисленными утолщениями в виде узлов, но потом сразу же понял, что это был понтонный мост.

Для нас это явилось полной неожиданностью, так как никто из нас и не подозревал о существовании такого моста. Как мы вскоре установили, мост только наводился. Мы слышали голоса работавших на мосту саперов и видели над самой водой их силуэты, освещаемые вспышками сигарет. Но одновременно с этим мы увидели и то, что означало наше спасение: средние понтоны еще не были наведены. Проход виднелся примерно в том самом месте на середине реки, куда нас несла неудержимая сила течения.

«Держаться середины!» – крикнул я Олле, плывшему впереди меня у носовой части пятиметровой мины-торпеды. Это было теперь нашим единственным спасением. Если бы трехтонный подрывной «пакет» ударился о понтон, то сила удара по меньшей мере потревожила бы часовых, Зацепившись за один из многочисленных оттяжных канатов, «пакет» также оказался бы для нас потерянным, так как в условиях столь стремительного течения высвободить его было бы невозможно.

Несколькими секундами позже мы уже были у понтонного моста. Напрягая все свои силы, мы толкали мину в нужном направлении. В конце концов нам это удалось: течение пронесло нас всего в нескольких метрах от часовых, так близко, что мы, кажется, могли бы дотянуться до них рукой…»

Опыт, приобретенный группой Бретшнейдера и другими боевыми пловцами во время выполнения этого задания, привел к техническому усовершенствованию: впоследствии каждая такая мина-торпеда стала снабжаться небольшим ввинчивающимся цилиндром, который в случае необходимости боевой пловец мог ввинчивать несколькими поворотами руки. Благодаря этому по желанию боевого пловца можно было незначительно снижать плавучесть мины для того, чтобы последняя могла пройти под внезапно возникающим над поверхностью воды препятствием. Однако вернемся к рассказу Бретшнейдера: