Немецкие подводные лодки в Первой мировой войне. 1914–1918 гг.

Командующий дуврского участка сэр Реджинальд Бейкон был смещен, на его место был назначен контр-адмирал Роджер Кейес, который в начале войны служил на подводном флоте. Хотя до перемен было еще далеко, в течение нескольких месяцев вопрос обсуждался с большой активностью: Кейес даже стал президентом специального комитета по проблемам дуврских укреплений. Существует любопытный нюанс, касающийся личных отношений в адмиралтействе в тот период. В своей книге «Кризис войны на море» Джеллико не упоминает Роджера Кейеса, хотя ссылается на деятельность комитета, возглавляемого контр-адмиралом. Бейкон, написавший биографию Джеллико, также избегал упоминаний о Кейесе; впрочем, это было нетрудно, так как судьбы этих людей редко пересекались после участия обоих в боксерской кампании 1900 года.

Несмотря на то что немецкие лодки свободно проходили через Канал и их число постоянно увеличивалось, время теперь обернулось против морских волков кайзера. Американские эсминцы, впервые появившиеся в Квинстоне в мае, теперь активно участвовали в патрулировании на западных подходах. Система движения судов конвоями доказала свою эффективность; потери уменьшились даже больше, чем ожидалось. В октябре они составили 492 147 тонн, а в ноябре – 259 521 тонну; даже увеличение в декабре потерь до 353 083 тонны не явилось обескураживающим. Все равно это было меньше, чем в начале и середине года. Защита, обеспечиваемая конвойной системой, снизила потери тоннажа в десять раз! Контр-адмирал Вильям Джемсон в своей книге «Самая страшная угроза» объяснил значимость этого достижения: «То, что нам дала конвойная система, легко выражается числами. Одно из каждых десяти судов, идущих в одиночку, обычно топили. Для судов в составе конвоев это соотношение уменьшилось до одного-двух на сотню». Следует отметить не только снижение потерь торгового тоннажа. Союзники научились бороться со своими подводными противниками. Если в августе было уничтожено только три вражеские субмарины, в сентябре их число увеличилось до тринадцати.

Конечно, нельзя утверждать, что конвойная система всегда гарантировала абсолютную безопасность. В августе Отто Херсинг наглядно доказал, что опытный командир подводной лодки может достичь впечатляющих результатов, если проявит решительность и настойчивость. «U-21» повстречалась с конвоем к юго-западу от Ирландии. День выдался погожим, а море было таким спокойным, что Херсинг не рисковал поднимать перископ больше, чем на несколько минут. В караване шло 15 судов, которые охраняли по 6 эсминцев с каждого фланга, еще один следовал в полумиле впереди, и один – на таком же расстоянии за караваном. С первого взгляда казалось, что лодке тут делать нечего, но Херсинг был опытным подводником и не доверял первому взгляду. Демонстрацией силы его нельзя было смутить.

Он приказал нырнуть между двумя фланговыми эсминцами, на минуту поднял перископ, чтобы оценить курс и скорость целей, а затем произвел два выстрела. Затем лодка погрузилась на 40 метров. Херсинг ждал результат. Обе торпеды попали в цель, но ответные меры не заставили себя ждать. Проследив за следом, оставленным на воде торпедами, эсминцы быстро нашли место, где спрятался враг, и обрушили на него запас глубинных бомб. «Бомбы были везде. Они взрывались со всех сторон, над нашими головами и, кажется, даже под нами! Причем моряки на эсминцах устанавливали их на три разных глубины взрыва: 10 метров, 25 метров и 50 метров. Взрывы следовали с промежутками в десять секунд».[15]

От разорвавшейся рядом бомбы в лодке погасло освещение. Херсинг решил, что все кончено. Однако, судя по докладам, поступавшим на пост управления, лодка не получила сильных повреждений. И Херсинг, стиснув зубы, стал выводить субмарину из западни. «Грохот винтов сопровождал нас везде, в какую бы сторону мы ни направились. И так же со всех сторон продолжали рваться бомбы. От каждого взрыва лодка содрогалась, мы тоже». Охота длилась пять долгих часов. После этого англичане, очевидно, решили, что покончили с субмариной, и вернулись на свои места в конвое. Неудивительно, что мало кто из немецких подводников рисковал связываться с конвоями.

2 сентября «U-28» встретила судно «Ветвь оливы», перевозившее военное снаряжение и боеприпасы. Первая торпеда прошла мимо, но вторая попала в трюм с боеприпасами. Последовавший взрыв был такой силы, что охотник отправился на дно вместе с жертвой. По одной версии, тяжелый грузовик, стоявший на палубе «Ветви оливы», взрывом подбросило в воздух, после чего он упал на подводную лодку и потопил ее. В этом эпизоде интересен аспект морального порядка. Экипаж торгового судна отказался взять в свои спасательные шлюпки уцелевших моряков подводной лодки, и экипаж «U-28» погиб в полном составе. Справедливо ли приписывать недостаток гуманизма только одной стороне?