Немецкие шванки и народные книги XVI века

И когда супружество было заключено, они возвратились на постоялый двор. Люпольда взяло удивление, что его господин был столь щедр и столь легко расстался с большими деньгами, хотя накануне так убивался из-за малой их толики, что была у него украдена. Хозяин сильно раздосадовался, что не нашел кошель с четырьмястами дукатов, хотя и обшарил всю их поклажу, и злился в душе, думая, коли он может отдать столько, то не попытаться ли мне еще раз опустошить их карманы. Но хозяин знал, что ночью они зажигают большие светильники, особо для них изготовленные. И когда они вновь отправились на празднество, устроенное императором, хозяин прокрался в их комнаты, и просверлил дыры в свечах, и налил туда воды, и заделал их, и подстроил со свечами все так, что, погорев часа два, они сами собой угаснут. Меж тем пришло время, когда торжества в Константинополе пошли на убыль. Хозяин рассудил, Фортунат вряд ли задержится в городе дольше и ему нет проку медлить, и задумал этой же ночью, дождавшись, когда погаснет свет, вновь обобрать своих постояльцев, и напоил их на ночь лучшим вином, какое только смог раздобыть, и сам также веселился с ними, — он надеялся, что они уснут мертвым сном, как обыкновенно и случается, ибо люди после щедрых возлияний скоро засыпают и крепко спят. Когда они отходили ко сну и зажгли ночные светильники, то всяк положил с собою рядом обнаженный меч, думая уснуть без забот, что они и сделали.

Как хозяин Фортуната в Константинополе пробрался ночью в их покои, дабы учинить кражу, а Люпольд заколол его насмерть

Хозяин, однако, не спал, а помышлял осуществить свой замысел, и едва он увидел, что свет потух, как вновь проскользнул сквозь лаз в стене, подкрался к Люпольду и принялся шарить у него в изголовье. Но Люпольд не спал, и лежал у него поверх одеяла остро отточенный кинжал, к тому же обнаженный, он поспешно схватил его и вонзил в вора. Вор согнулся по пояс, и Люпольд нанес ему столь жестокую рану в шею, что он не мог ни охнуть ни вздохнуть и повалился замертво.

Люпольд в сильном гневе кликнул кнехтов и спросил: «Зачем вы потушили светильники?» Отвечали они все вместе и каждый порознь, что светильников не тушили. Люпольд сказал: «Пусть кто-нибудь быстро пойдет и зажжет свечи, прочие станьте у двери с обнаженными мечами и никого не выпускайте. В наших покоях вор». Один из слуг сей же миг кинулся и принес свечу и сказал: «Заприте хорошенько двери, чтобы вор не ускользнул от нас». И стали они искать вора и вскоре оказались у того места, где спал Люпольд. Тут они нашли хозяина дома, лежащего бездыханным, с зияющей на шее раной. Когда Фортунат услыхал об этом, можете себе представить, он испугался так сильно, как никогда в жизни, но сказал: «О Господи, чтобы я когда-нибудь еще раз собрался в Константинополь! Лишиться всем нам имущества — невелика потеря, но теперь мы лишимся и имущества и жизни. О Боже всемогущий, приди нам, несчастным, на помощь, ибо никто другой не сможет и не захочет нам помочь. Мы — чужеземцы, даже если мы представим дело в истинном свете, никто нам не поверит. Если мы предложим тогда большие деньги, рассудят те, прежде пусть они поплатятся жизнью, ибо, взяв их деньги, мы разбогатеем, но ведь эти деньги все равно достанутся нам».

Господин и слуги стояли и взирали на бездыханное тело и от страха и отчаяния содрогались так, что никто из них не мог вымолвить ни слова, и сильнее всех Фортунат, ибо он-то знал, что однажды приключилось с ним в Лондоне, когда в некоем доме убили дворянина, чему он не был свидетелем, никоим образом не был в том повинен и о чем пребывал в совершенном неведении. Фортунат сказал Люпольду: «О, горе, какое ты учинил нам зло, насмерть поразив хозяина! Если бы ты смертельно ранил его, а не заколол насмерть, то мы с помощью Господа и наличных денег спасли бы наши жизни!» Люпольд ответил: «Это приключилось ночью, и я не видел, в кого попал. Я метил в вора, рывшегося у меня в изголовье и накануне обокравшего нас. Его я и поразил, и будь на то Божья воля, чтобы мы знали, в чьем обличье вор будет заколот насмерть, мы не опасались бы ни за свою жизнь, ни за добро». Фортунат сказал: «О, никогда нам не добиться, чтобы хозяина признали вором. Друзья его воспрепятствуют этому, и не помогут нам ни слова, ни деньги».