Немезида

— Кажется, нет. Просто не вспомнил, пока не начал рассказывать тебе. — Он прикрыл глаза, потом медленно проговорил: — Нет, я никому не говорил об этом. Просто в голову не пришло.

— Ну хорошо. А как ты сам считаешь, куда мог отправиться Ротор? Может быть, ты все-таки слыхал кое-что? Слухи, какой-нибудь намек?

— Все считали, что к альфе Центавра. Куда же еще? Все-таки самая ближняя к нам звезда.

— Твоя жена была астрономом. Что она говорила об этом?

— Ничего. Буквально ни слова.

— Но Ротор же запустил Дальний Зонд…

— Да.

— И твоя жена участвовала в этой работе в качестве астронома.

— Да, но она об этом молчала, а я старался не спрашивать. За любое открытое проявление излишнего любопытства меня могли бы посадить — даже казнить, насколько я понимаю, — и тогда дело осталось бы несделанным.

— Но она же была астрономом — неужели не знала, куда они собираются лететь? Она ведь сказала: «Если бы ты знал…» — понял? Она знала, но если бы узнал и ты…

Фишер не проявил интереса к намеку:

— Видишь ли, она молчала, и я не могу сказать, знала она или нет, мне нечего тебе сказать.

— Ты уверен? А не припомнишь каких-нибудь словечек, фраз, смысла которых ты не понял тогда? Что-нибудь такое, чем ей случалось озадачить тебя?

— Не могу даже представить.

— Подумай! Что если с помощью Дальнего Зонда они обнаружили планетную систему около одной из подобных Солнцу компонент альфы Центавра?

— Не могу сказать.

— Или они нашли планету возле какой-нибудь другой звезды?

Фишер пожал плечами.

— Думай, — настаивал Уайлер. — Можно ли понимать ее слова так: «Ты думаешь, мы летим к альфе Центавра, а мы летим к планете, что обращается вокруг нее»? Или же она могла сказать: «Ты думаешь, мы летим к альфе Центавра, а мы летим к другой звезде, рядом с которой нам удалось обнаружить пригодную для жизни планету»? Или что-нибудь в этом роде.

— Нет, не знаю.

Гаранд Уайлер поджал пухлые губы. Потом произнес:

— А теперь, старый дружище Крайл, я скажу тебе вот что. Тебя ждут три события. Во-первых, новый допрос. Во-вторых, скорее всего, нам удастся уговорить поселение на Церере, и они предоставят нам свои телескопы, чтобы мы могли внимательно и скрупулезно проверить каждую звезду в сотне световых лет от Солнца. В-третьих, наши специалисты по гиперпространству получат хорошую нахлобучку, чтобы впредь ловили мышей. Не сомневайся, так оно и будет.

Глава девятая Эритро

16

Годы шли. И не часто, совсем-совсем не часто — или так только казалось Янусу Питту — удавалось в одиночестве откинуться на спинку кресла, просто посидеть и расслабиться. Изредка выпадали минуты, когда не нужно было отдавать распоряжения, обдумывать информацию, принимать решения, ездить на фермы и фабрики; когда можно было не следить за направлением движения Ротора в космосе; когда никто не ждал приема, и не с кем было встречаться, некого было выслушивать, отчитывать и хвалить.

И всегда в такие моменты Питт позволял себе редкостную роскошь: он предавался жалости к себе самому.

Конечно, другой судьбы он и не принял бы. Он всегда хотел стать комиссаром, ибо был уверен, что лучше, чем кто бы то ни было, сумеет руководить Ротором. Став наконец комиссаром, он еще больше убедился в этом.

И все-таки жаль, что среди всех этих тупиц, населявших Ротор, нет никого, кто был бы наделен хоть частью его собственной прозорливости. С момента Исхода прошло уже четырнадцать лет, но никто так и не сумел увидеть неизбежное — несмотря на то что Питт пытался все растолковать.

В оставшейся позади Солнечной системе кто-нибудь скоро, и достаточно скоро, снова изобретет гиперпривод, как это сделали на Роторе — быть может, даже более совершенный. Настанет день, когда сотни и тысячи поселений, миллионы и миллиарды землян отправятся колонизировать Галактику. Жестокое будет время.

Да, Галактика безмерна. Он тысячу раз слыхал об этом. А за ней простираются другие галактики. Но человечество не в состоянии распространяться равномерно. Непременно какая-нибудь звездная система покажется притягательнее соседних, и из-за нее тут же начнется грызня. И если десять поселений с колонистами на борту отправятся к десяти звездам, можно не сомневаться — все десять сойдутся в одной звездной системе.

Рано или поздно обнаружат и Немезиду, и тогда здесь появятся колонисты. Сумеет ли Ротор выжить?

Выжить можно, если иметь в запасе время, успеть построить сильную цивилизацию и обжить достаточно большое пространство. Если хватит времени, можно освоить несколько звездных систем. Если нет — достаточно и Немезиды, но она должна стать неприступной. Не к завоеваниям, не к захватам стремился Питт. Он хотел создать островок спокойствия и безопасности к тому времени, когда ввергнутая в хаос конфронтации Галактика полыхнет огнем.

И только он один понимал это. Только он взвалил на себя эту тяжесть. А сколько ему осталось? Четверть века — не более… И что тогда? Кто сумеет проявить подобную дальнозоркость, когда его не станет?