Немезида

Когда он ушёл, она вспомнила, что умела не только ходить сквозь стены. Если она как следует смотрела, она видела то, чего не видел больше никто. Однажды утром, ранней весной, она вошла в комнату своих родителей. Это был день рождения её отца. Из окна падал ласковый свет. Диедра присмотрелась к лучам света и увидела белого, как снег, ангела, сидящего на письменном столе. Ангел весело болтал ногами, и его крылья немножечко трепетали, как будто хотели лететь. Отец Диедры пил за столом чай, не обращая на ангела никакого внимания. Диедра восхищённо спросила:

— Папа, это твой ангел?

Отец в недоумении поднял брови. Такое часто случалось, пока Диедра не научилась угадывать, что могут видеть все, а что скорее всего видит только она. Иногда, когда она искренне молилась перед сном, в невидимую дверь в её сердце сочился чистый, радостный свет, и Диедра знала, что мама права — она действительно могла бы увидеть Бога. Она забыла рассказать обо всём этом отцу Прево. Её зрение никогда не казалось ей чем-то странным. Она просто не знала бы, как о нём рассказать.

С тех пор прошло уже больше, чем несколько дней. Диедра успела кое-что понять, и ей расхотелось разговаривать с отцом Прево. Вместо этого она молилась Богу. Ей регулярно подавали еду через дырку в двери, но никто не заходил, хотя один рыцарь по имени Мартин Берель, проходя, каждый раз останавливался перед дверью. Один раз в железной комнате раздался голос отца Прево. Он сказал, что корабль будет лететь немного дольше, чем ожидалось. Диедре было не до того. В железной комнате ей стали сниться страшные сны, и дверь внутри неё почему-то перестала закрываться. Она старалась не спать и от этого всё время дремала, и сны всё-таки вползали ей в голову и отправляли её в Сансет Сити. Весь мир там состоял из маленьких железных комнат. Город был очень злым, но во снах было что-то ещё, и оно с каждым сном подбиралось к Диедре всё ближе. Она знала, что ей нельзя долго спать. Она знала, что за стеной в такой же железной комнате есть какой-то человек из Вавилона, которому сделали очень больно. Она видела, как ему плохо и страшно, и старалась всё время сидеть у смежной стены, чтобы вавилонянину было не так одиноко.

* * *

«Святая надежда» падала в пустоту. Они не выходили в живой космос уже семнадцать дней, и экипаж начали мучить кошмары. Люди чувствовали нарастающую бесплотность материи. Корабль семимильными шагами оставлял реальность позади. Экран внешнего обзора кипел разящими формами гиперпространства, но они были лишь ничтожной тенью ужасов и чудес, которые видел в своём шлеме бессменный пилот. Сигью не отставала. Её крейсер висел на хвосте у крестоносцев, как голодный, оскаленный хищник. Он чуял жертву вслепую. «Ведьма, — стоя на мостике, думал отец Прево. — Что, если их манит за нами эта маленькая проклятая ведьма?» Мысли были какие-то вялые, неубедительные. Он считал всех их ведьмами и колдунами, всех теперь уже мёртвых жителей городка на безымянной планете в ничейном пограничье, надёжно и навсегда мёртвого городка, — пока не нашёл в развалинах эту девочку. Маленькая Диедра.

Отец Прево мельком взглянул на экран внутреннего обзора. Она сидела на полу у стены между унитазом и койкой, подобрав ноги и сжавшись в комок, как котёнок. Тоненькая, беленькая, с длинными каштановыми волосами девочка в шерстяном сером платьице с рюшками. Она где-то потеряла обувь, а он и не заметил. Он избегал рассматривать её лицо. Там, в подвале среди горящих развалин, ему показалось, что он увидел ангела, такой яркий и благостный свет излучал её доверчивый взгляд. Глаза этой девочки, пришла мысль, недалеки от созерцания Бога. Тогда его посетила слабость, и он усомнился.

Память об этом ангельском свете уже померкла в его душе, если она с самого начала была не дьявольским наваждением, и отец Прево почти стыдился своих сомнений. Ведьмы всегда утверждали, что они не ведьмы, пока не знакомились с опытным палачом, и Прево вовсе не хотел оказаться тем дураком среди служителей Священной Инквизиции, который сто раз слышал это враньё, а на сто первый раз взял и поверил. Нет, он не признается, что поверил. Он ничего не станет утверждать. От высказанных вслух сомнений недалеко и до обвинения в ереси. Это могло случиться и с инквизитором, такие случаи уже бывали. Он отвезёт девочку в столицу, и пусть особая коллегия Священной Инквизиции разбирается, есть ли в ней какая-то мутация или нет. Конечно же, её нет, доктрина Церкви безошибочна, как всегда, но долг добросовестного инквизитора — проверять, даже веря. Отец Прево был добросовестным инквизитором.