Немезида

— Пока живи на то, что заработала. А когда я приведу лефину, и она поможет тебе, то будешь работать, только не здесь… Я сама прибью тебя, если ты еще раз припрешься в эту лабораторию. Поняла?

— Да… А ты правда поможешь? Найдешь лефину? — с огромной надеждой спросила женщина.

— Да, знаю одну… Но сперва… мне нужно окрепнуть. Сколько я еще буду в таком состоянии? Голова кружится, ноги не слушаются.

— Полное восстановление функций организма происходит в течение от полутора до четырех часов после укола.

— Когда обезболивание перестанет действовать, появится боль?

— Нет, после операции, проведенной со спинальной анестезией, болевой синдром отсутствует.

— Хорошо. Тогда я пошла к себе, — устало сказала девушка.

— Можно я помогу тебе? — со страхом спросила врач.

— Нет, собирайте вещи, доктор, а то я грешным делом забуду, почему не провела вам аналогичную операцию. И не забудьте взять расчет… я думаю, этот урод без проблем подпишет вам увольнительную.

Женщина вздохнула и, встав на ноги, подошла к столу, открывая шкафчики. Немезида доковыляла до двери, повернулась и сказала:

— Можете не убирать тут ничего. Я в ближайшие дни загляну сюда, чтобы сжечь операционную дотла.

Агафья Петровна сглотнула и кивнула головой. Когда девушка вышла из кабинета, врач села на кресло и разревелась. Она не понимала почему, но ей это было необходимо.

Елена шла по коридору, держась за стены. Ей было плевать на то, что ее увидят. Может, даже лучше, кому-нибудь кастрацию проведет. Ее трясло от ярости и бешенства. Пусть она пожалела женщину, но только потому, что ей стало безумно жаль ребенка, который ни в чем не виноват. Неизвестно, как бы она повела себя на ее месте, если бы такое горе произошло с ее малышом.

Проклятье, ведь теперь она и не узнает этого. Какая дерьмовая ситуация… И все произошло благодаря приказу одной сволочи, которая обязательно получит по заслугам. Только Лене нужно немного отдохнуть до завтра. И она будет в полной готовности драться с чудовищами из ее ужасной жизни.

Ноги подгибались, хотя боли не было. Немезида не удержалась и поскользнулась, но сильные руки подхватили ее, а потом и вовсе понесли. Она посмотрела в лицо Оползня и прошептала:

— Это временная слабость.

— Даже не сомневался, — четко сказал парень.

— Я не просила помощи.

— А я и не спрашивал, — пробубнил спаситель.

Девушка улыбнулась и решила молчать, думая, что слова неуместны, когда ее в простыне тащат в блок боевиков.

По пути им встречались солдаты, но все отходили в сторону, непонимающе глядя на интересную пару. Парень положил Немезиду на кровать, собираясь уходить, но девушка его остановила.

— Я ухожу из отряда. Хотела, чтобы ты знал.

— Почему? — насупился недовольно Оползень.

— Потому что здесь работает сборище моральных уродов, — улыбнувшись, ответила Лена.

— А я?

— А что ты?

— Кто я для тебя?

— Оползень. Боевой друг.

— И все? — с обидой сказал парень.

— Меня уже раздражает этот разговор, — недовольно сказала девушка.

— Черт. Немезида, чем я так плох?

— Ты?! Ничем! Извини, я просто в данный момент ненавижу мужиков. Всех. В один бы ряд поставила и расстреляла, а потом пошла бы есть мороженое. Очень люблю клубничный пломбир.

Парень шокированно смотрел на девушку, которая ему очень нравилась, и ужасался ее словам.

— Ты правду говоришь?

— Слушай, давай закроем тему. У меня нет сил тебя достойно послать на… а то я делаю это очень виртуозно.

— Какая ты грубая, — недовольно прошептал парень.

— Когда я добрая и пушистая, кто-нибудь желает засунуть свои поганые ручонки мне в трусы, а другие хотят ампутировать что-нибудь, что, по их мнению, мне мешает хорошо работать. А третьи… в общем, все сволочи и уроды. Черт, я повторяюсь, — устало пробубнила она.

— Ладно, тогда прощай, — огорченно сказал Оползень.

— Завтра еще увидимся.

— Нет, меня поставили вместо тебя на боевую операцию по контрабанде живыми органами. Черт, а я хотел поехать сегодня ночью к семье. Моя маленькая сестренка уже пять месяцев меня не видела.

Девушка стала дрожать, но парень не замечал этого, мечтательно рассказывая о своей любимой сестре, которая без ума от него.

— И теперь… я вновь долго не увижусь с ней. Билеты куплены заранее, а завтра нереально купить. Такие вещи делают за месяц. Поэтому облом.

— А… — девушка облизала пересохшие губы и продолжила. — Если я пойду на операцию, то ты сможешь поехать по своему билету?

У мужчины мелькнула радостная надежда, но, посмотрев на Немезиду, он грустно сказал:

— Я могу, только ты в зеркало взгляни на себя. Белая как мел, в лице ни кровинки. Как ты сможешь пойти на операцию?

— Не беспокойся за меня. Завтра я буду как огурчик. Считай это моим подарком для тебя и твоей сестренки.

— Правда? Правда?

— Ой… Слюнями уже всю забрызгал. Сказала «да», значит «да». Вали давай к семье.

— Какая грубая фея! — радостно сказал парень.

— Какая есть…

— Спасибо. Тогда я полетел?

— Лети, орел.

— Тогда мы больше не увидимся? Но ты знай, что я твой должник, — весело сказал он и пошел к двери, но потом остановился и спросил: — А можно я на прощание тебя поцелую?