Немезида (пер. А. Андреева)

Они сидели вчетвером в личных апартаментах Зивера Генарра на станции. Генарр всячески старался подавить не покидавшее его ощущение чрезвычайной важности события — первых в истории человечества переговоров представителей разных звездных систем. Даже если бы ни один из них за всю свою жизнь не сделал больше ровным счетом ничего, их имена навсегда вошли бы в историю Галактики как участников этих переговоров. Два человека с одной стороны, два — с другой. Интересы Солнечной системы (точнее, Земли; кто бы мог подумать, что деградирующая Земля будет представлять всю Солнечную систему, что земляне научатся летать быстрее света, опередив все современнейшие подвижные поселения) представляли Чао-Ли Ву и Крайл Фишер. От имени Земли говорил главным образом Ву; у этого математика оказались недюжинные дипломатические способности и хорошая практическая хватка. Фишер (Генарр никак не мог привыкнуть к мысли, что он снова видит его наяву) был погружен в свои мысли и почти не принимал участия в переговорах.

Рядом с Генарром сидел недоверчивый Сальтад Леверетт. В такой, по его понятиям, толпе — кроме него, еще три человека! — он чувствовал себя явно не в своей тарелке, но твердо отстаивал интересы Ротора. Не обладая красноречием Ву, Леверетт тем не менее достаточно ясно выражал свое мнение.

Что касается Генарра, то он, как и Фишер, редко вмешивался в ход переговоров в лишь дожидался их окончания, потому что знал то, что было неизвестно другим.

Переговоры продвигались медленно. Сначала пришлось сделать перерыв на ленч, потом на обед; для разрядки устраивали и дополнительные перерывы. Во время одного из них Генарр решил навестить Юджинию Инсигну и Марлену.

— Пока все идет плохо, — сказал Генарр. — Обе стороны могут выиграть многое.

— Как там Крайл? — нервно спросила Юджиния. — Он не поднимал вопрос о Марлене?

— Нам прежде необходимо решить множество гораздо более важных проблем. Впрочем, Фишер ничего не говорил о Марлене; мне кажется, он очень расстроен ее отказом.

— Я думаю, — горько заметила Юджиния. Генарр помедлил, потом спросил:

— Марлена, а что думаешь ты?

— Меня это совершенно не касается, дядя Зивер.

— Немного бессердечно, — буркнул себе под нос Генарр.

— А почему бы ей не быть бессердечной? — возмутилась Юджиния. — Отец бросил ее еще в младенческом возрасте.

— Я не бессердечна, — задумчиво сказала Марлена. — Если мне удастся успокоить отца, я это обязательно сделаю. Но, понимаешь, мама, я не принадлежу ни ему, ни тебе. Я принадлежу только Эритро. Дядя Зивер, вы расскажете, что вы там решили, да?

— Обязательно расскажу.

— Это очень важно.

— Я знаю.

— Мне нужно быть там. Я должна говорить от имени Эритро.

— Я уверен, что Эритро сам незримо участвует в переговорах. Но в любом случае я приглашу тебя. Даже если бы я этого не хотел, думаю, Эритро сам побеспокоится о твоем участии.

Генарр возвратился в комнату, где проходили дискуссии. Чао-Ли Ву откинулся на спинку кресла. На его, умном проницательном лице не было заметно и следа усталости.