Немезида. Война в тенях.

Виндикар еще долго сидел там, прислушиваясь к стуку дождевых капель и далеким раскатам взрывов, уничтожающих столицу. Вспышки и грохот становились все ближе, как и блуждающие по поверхности лучи резкого света, падавшего с неба. Город и все, кто в нем оставался, пали жертвами ярости Сынов Хоруса; скоро они повернут оружие в сторону космопорта, в пустыню, во все районы Дагонета, где еще теплилась жизнь.

Мятежники Воителя не остановятся на этом мире и на следующем тоже. Они будут прорубать себе дорогу через всю Вселенную, пока не доберутся до Терры.

Этого не должно произойти. Война Келла — его миссия— еще не закончена.

Опираясь на свою длинноствольную винтовку, он подобрал все, что было необходимо, а затем снайпер из круга Виндикар покинул развалины главного терминала и медленно побрел по треснувшей взлетной полосе.

Вдали он увидел, как вспыхнули бортовые огни «Ультио», отреагировавшего на его приближение.

Глава 18 Я ЕСТЬ ОРУЖИЕ К СВЕТУ ВОЗМЕЗДИЕ

Небольшой катер поднимался сквозь слои туч, пересекая зоны турбулентности, образованные в атмосфере взрывами орбитальной бомбардировки.

Внизу, на поверхности Дагонета, лазерный луч метался взад и вперед, пронзая землю. Смертоносные ливни энергии и баллистических снарядов уже стерли границы столичного города и взрыли землю, как обдирочный нож вспарывает мягкую плоть.

Расцвеченное пожарами небо скрывало стреловидный корабль, а он метался из стороны в сторону, обходя каскады горящей плазмы. Ни один человек не смог бы совершать такие маневры, но рулевой «Ультио» был меньше чем человек и больше чем просто корабль. Он вел судно через потоки бурлящего огня, как птица преодолевала бы термальные течения. Его руками были стабилизаторы курса, ногами — огнедышащие трубы реактивных двигателей, а кровь заменяло топливо, перекачиваемое рокочущими моторами.

Единственный пассажир «Ультио», пристегнутый ремнями к компенсирующему креслу в передней части тесной рубки, смотрел на волны раскаленного воздуха через невидимый пузырь войд-щитов и круглый иллюминатор фонаря кабины.

Келл тихонько бормотал в компактный микрофон вокса, который передавал слова в считывающее устройство, негромко гудевшее в ручке кресла. Виндикар уже уделил внимание своим ранам, но поток слов затруднял дыхание. Пилот изменил поле силы тяжести в рубке, чтобы уменьшить перегрузки при вертикальном взлете, но Келл все же ощущал повышенное давление. Однако он был благодарен и за мелкие уступки — если бы не дополнительная защита, при ускорении корабля он мог потерять сознание и рисковал проткнуть легкие каким-нибудь из осколков сломанных ребер.

Необходимость говорить тоже доставляла трудности, но он считал себя обязанным составить рапорт. Умные машины «Ультио» уже сейчас загружали и кодировали содержимое кассеты из шлема Йоты и страницы чрезвычайно небрежного дневника, который Тариил составлял в своем когитаторе. По завершении этого процесса скомпилированный набор данных будет импульсным сигналом передан на модуль двигателей корабля, который до сих пор остается на орбите, в укрытии заброшенной космической станции.

Но Келл решил, что обязан дополнить информацию своим голосовым посланием. Он руководил миссией. И окончательное решение всегда оставалось за ним. Он не собирался снимать с себя ответственность за сделанный выбор.

Наконец он закончил диктовку и опустил голову. Нажатием кнопки на панели считывающего устройства он включил обратную перемотку, чтобы убедиться, что финальное послание записано.

«Мое имя Эристид Келл, — услышал он свой голос. — Я полномочный ассасин круга Виндикар, ранг Эпсилон. И я нарушил приказ».

Он кивнул и выключил запись, а затем снял микрофон. Собственный голос показался Келлу странным и незнакомым. И вся эта запись была скорее не рапортом, а исповедью.

Исповедь. Общепринятое значение этого слова заставило его опустить взгляд, где под обшлагом перчатки он спрятал золотую фигурку орла, данную ему Дженникер. Он попытался сосредоточиться, чтобы подобрать определение охватившим его чувствам, но так и не смог ничего отыскать.

Келл нажал другую кнопку и отослал свое голосовое донесение к остальному пакету информации. Снаружи раскаленное небо сменило голубой цвет на пурпурный, а потом на черный. «Ультио» уже вышел за пределы атмосферы и продолжал подниматься.

Каждый вдох оставлял во рту привкус грязи и металла. В горле собрались сгустки мокроты, и он, морщась от отвращения, проглотил их. Его ноздри ловили запах не чьей-нибудь, а его собственной крови, и хотя болеутоляющее средство, которое он вколол себе в шею, неплохо помогало, к настоящему моменту его действие уже ослабело.