НеМир. Книга первая

— Из-за гормонов я стану капризной, противной и требовательной, и ты меня разлюбишь…

Моя жена чуть не плачет.

— Хорошая моя, Бэмби, я… тебя… люблю… и я всегда буду тебя любить…

— Ага, а еще я стану отвратительно толстой и ты меня…

Я не могу серьезно реагировать на ее глупые предположения — издаю смешок и говорю:

— Нет, любимая, ты будешь красавицей, только… беременной красавицей и,… Бэмби, ты будешь всегда желанной красавицей…

Так, она, кажется, начинает-таки приходить в себя:

— Рэд, а тебе не кажется, что, по закону жанра, это я должна быть в роли утешителя?

Я смеюсь облегченно и радостно:

— Кажется…

Бэмби поднимает ко мне голову и дарит мне такую счастливую и светлую улыбку, что моим легким сразу перестает хватать воздуха.

— Рэд, любимый, у нас будет ребенок!!! У нас будет маленький… У меня будет твой ребенок… Боже, какое счастье…

Я подхватываю Бэмби на руки, и кружу-кружу-кружу ее под звуки мелодичных колокольчиков моего любимого смеха.

— Рэд, ты что, хочешь этим сказать, что не будешь прикасаться ко мне до самых родов?

Бэмби злится не на шутку, и эта злость вытесняет в ее теле состояние томительного возбуждения.

— Нет, любимая, я хочу сказать, что у нас не будет секса, но при этом я позабочусь о том, чтобы удовлетворять тебя.

— А себя ты будешь удовлетворять с кем?

Вот это вопрос… Хм, ответим как-то так:

— Вопрос — неверный. Надо сформулировать его по-другому — не с кем, а чем?

— Ты совсем ненормальный? Рэд, у меня в голове катастрофически мало информации по беременностям и детям — это, наверное, из-за того, что я этим никогда не интересовалась, но и этих моих знаний хватает, чтобы с уверенностью утверждать — занятия любовью беременным не противопоказаны…

— Бэмби, я не хочу рисковать тобой, нашим ребенком.

Моя девочка насмешливо улыбается:

— Ты не хочешь рисковать нашим ребенком, или ты боишься, что наш ребенок увидит твое мужское достоинство?

Я нервно хохотнул:

— Бэмби, ну как можно с тобой серьезно разговаривать?

— А никак, и вообще давай сейчас не будем разговаривать, а будем…

— Милая, а если…

— А если… то я тебе скажу, и мы остановимся…

Я уже на выходе из комнаты, мы с Бэмби слышим тихий стук в дверь, и видим на пороге Вилена:

— Зашел сказать тебе, Бэмби, «до свидания» и получить взамен твои «Вилен, я буду скучать, и я не знаю как проживу эти две недели без тебя…»

Мой брат пародирует мою жену почти виртуозно. Она смеется:

— Вил, я лучше ограничусь моими «Пока, береги себя».

— Жадина, — и уже серьезно, — Бэмби, вся территория, не только дом, а вся территория нашего дома, уже под ментально-физической защитой. Я изъял Антифизменты у тех домочадцев, у которых они были. За время нашего отсутствия те, кто ослушается приказа, и выйдет за территорию дома, уже сюда не вернется.

— А как же запасы?

— За это не волнуйся — в подвалах их такое количество, что хватит и на год вперед. Все, пока, дай щечку.

Моя девочка послушно подставляет щеку, Вилен быстро чмокает ее и со словами: «Рэд, поторопись», оставляет нас одних.

Мы с моей девочкой не можем оторвать наши взгляды друг от друга — в них все, все наши чувства… и никакие слова тут не нужны…

Мы, наконец, добрались в приграничное сообщество Далекое. Это поселение такое маленькое, что нам не удалось бы разместить всех наших людей в их домах.

Мы разбиваем лагерь на холме, с которого видна мощная, растянувшаяся на много километров, крепостная стена границы Единого королевства.

Именно вдоль крепостных застав мы и двинемся завтра, проверяя боеспособность и порядок на местах. Но главной целью нашего «похода» является представление Пограничникам новоиспеченного Первого Воина.

Мы с Виленом сидим за столом в палатке… Ужин давно съеден, пора укладываться спать, но Вилен не спешит уходить:

— Рэд, представляешь, Бэмби разбирается в термодинамике и ядерной физике. Когда она спросила, будем ли мы включать эти предметы в программу среднего образования, меня чуть удар не хватил. Ее трудоспособность меня поражает — она так ответственно и с такой самоотдачей посвящает себя работе над учебниками, над программой по подготовке учителей… А когда я на Совете предложил Бэмбин «Закон о всеобщей грамотности населения»? Ты помнишь рожу Настоятеля? Да он же чуть не лопнул…

Я решился озвучить, не для поддержки или в поисках понимания, нет, просто захотелось сказать это вслух:

— Вил, мне как-то тревожно последние дни…

— Да ладно тебе… Ну что там может случится? Она чувствует себя хорошо, она в абсолютно защищенном доме… Рэд, расслабься… А то ведешь себя, как… беременный… ха-ха-ха.

За пологом палатки раздается голос Первого Воина:

— Прим, разрешите?

На мое «да», он входит внутрь и становится на колено:

— Аве Прим.

— Говори.

— Стражи лагеря доложили, что раб Вашего дома просит проводить его к Вам.

— Раб моего дома?

Вилен справился с шоком быстрее:

— Он предъявил знак Прима?

— Да.

— Ведите его сюда быстро, — Первый Воин выходит, и Вилен подбегает ко мне, — Рэд, братишка, успокойся, это еще ничего не значит. Может, Бэмби решила передать тебе какую-то весточку с обычной женской чепухой? Люблю, ла-ла-ла, скучаю, ла-ла-ла…