Немира. Колесо судьбы

– Ага, но только у главного, того, что с красным гребнем на макушке. Его опасаться надобно. Да ты не переживай. Их яд быстро не действует. К тому ж я все ж ведьмарь. Потому до Лунного храма тебя доведу, – улыбнулся мужчина. Но впервые от этой красивой улыбки девице сделалось горько. Она молча встала и принялась промывать рану.

– Ничего, горец птичий – добрая трава. И не такие раны излечивала. Вон у нас в деревне однажды дядька Неманос подсобить старосте взялся, крышу подлатать. Только прежде, как водится, браги хлебнул. Да что там хлебнул?! Цельный жбан вылакал! Вот и свалился. Нога хрясь – пополам! Обломки костей наружу торчали. Думали, никогда болей ходить не сможет. А ничего. Хромая Гнеда все сложила да кажный день рану такой травкой присыпала. И кости срослись, и раны гноиться перестали. Правда, потом Неманос повадился от работы отлынивать, за болью прячась. Но староста как-то приметил, что «мучающийся» вовсе не на ту ногу хромает. С тех пор его кажный раз двойной задачей награждали. Только выше первого этажа забираться не дозволяли…

Войтех слушал, не перебивая. А Немира говорила и говорила. Она и сама толком не разумела, кого пыталась убедить в том, что все сладится, – себя или ведьмаря. А еще страшилась, что, как только смолкнет, заплачет. И хотя не из плаксивых была, а все ж от вида страшной полосы почему-то начинало щипать в уголках глаз да губы подергивать. Потому и не затихала. К тому ж твердо ведала, если пустить рану на самотек, только хуже станет. Впрочем… был еще один способ помочь Войтеху… Но девица вдруг заалела и отогнала от себя эту мысль. Все ж не при смерти… Ой, да что это она?! Трава обязательно поможет! Они и с собой отвару возьмут. И тряпиц чистых. А еще хлебушка немного. Да мяса сушеного, как Войтех любит. Закрома у хозяев полны-полнехоньки. Поди, супротив не будут.

Настал час отдохнуть. Девица устроилась на лавке у противоположной стены от спутника. Долго прислушивалась к его ровному дыханию – все страшилась, что стоит ей прикрыть веки, как яд войдет в полную мощь и одолеет свою жертву, – но потом и ее сморило.

Ночь пролетела мгновенно. Немире показалось, что она только-только закрыла глаза, а ведьмарь уже за плечо тряс:

– Хозяин на подступах, пойдем.

Девица молча встала. Тихонько прокралась в опочивальню хозяйки, убедилась, что с новорожденным да мамкой все добре, и покинула хату. Напоследок, уже в подернутом сумерками лесу, оглянулась и только диву далась: надобно ж, дом каменный, добротный, крепкий, а от лоймы-то и не защита вовсе.

* * *

– Ну? Где твои ногай-птицы? – потребовал ответа от Юги Лисица, до крови раздирая ногтями горящую под печатью кожу.

Поредевшая шайка все еще ютилась в обережном круге. И хотя воспоминания о страшном пире самую малость притупились, никто, включая ведьму, за начерченную границу перешагивать не спешил.

– Вот-вот прилетят соколики, – пообещала с улыбкой Юга.

– А что, если они совсем не прилетят, может, нам самим за беглецами податься? – подал голос Дубина, приметив, как ведьма нервно на небо поглядывает, – стало быть, сама до конца не уверена.

– Мысль здравая, – оценил Лисица, – да только не в силах я, печать не дает… Только в обход и могу.

Главарь припомнил, как сразу после казни членов Призрачной шайки его отвели в богатый дом. И хоть предусмотрительно на голову мешок надели, чтоб дороги не запомнил, убранство затхлой комнатухи да знамя с изображением орла, несущего в когтях солнце, с потрохами выдали, кого из себя хозяин представляет. Заказчика даже не спасло то, что он в тени прятался. Голос, взгляд – достаточно было один раз встретить такого человека, чтоб не запамятовать никогда. А Лисица уже его видел, издали, но этого хватило. Образ жизни выдрессировал в молодчике определенные навыки, без коих он бы и дня не прожил после очередного налета. Хозяин не стал ходить вокруг да около, а сразу перешел к делу: поставил незыблемую печать и приказал привезти девчонку, живой. Пусть раненой, но живой. Рассказал, что печать жечь станет, покуда девка будет на воле гулять… А еще назвал несколько мест, в которые опечатанному вход заказан. Река Макоши была одной из них.

А вот ведьма угодливости верзилы не одобрила – волком уставилась на предателя. Бывший охранитель даже пожалел о сказанном и решил чуть подправить выпорхнувшие из уст слова:

– Так, может, нам разделиться? Мы с Серпутием по следу пойдем. А вы птиц… – мужика передернуло от одного воспоминания о чудовищах. И это только подтолкнуло к тому, чтобы поскорее избавиться от малейшей вероятности снова с ними свидеться, – дожидайтесь. Поостеречься не повредит.

Юга сузила очи, точно в мысли заглядывала. Дубина спешно отворотился.

– Может, и прав ты, – задумчиво протянул главарь, перестав теребить руку.

Бывший охранитель уже почти слышал, как Лисица отпускает его вместе с Серпутием, уже почти вдыхал сладкий запах свободы и даже мысленно попрощался с ненавистной ведьмой, когда воздух заполнился уже знакомым, разрывающим барабанные перепонки, ужасающим гомоном.

Юга захохотала: