Немка. Повесть о незабытой юности

Потом я увидела двух мужчин из НКВД, у которых мне уже несколько раз приходилось отмечаться. Значит, были у меня все же провожающие. Мотор завёлся, и Елена Казимировна вдруг оказалась совсем рядом с автомашиной и, вытянув обе руки над головой, махала нам, радостно улыбаясь. И я благодарно махала ей. Когда мы уже завернули за угол, Аля заметила: „Елена Казимировна так дружески нам улыбалась".

„Ты тоже заметила?" Один из наших мальчишек сказал: „Я никогда прежде не видел на её лице такой улыбки". И все начали оживленно, перебивая друг друга, болтать. И вдруг выяснилось, что мы всех наших учителей положительно оценивали, хотя и с легкой иронией.

„И всё-таки, – наш Нестеренко поднял указательный палец, – лучше всех…" – „Роман Васильевич", – перебила я. „Точно", – подтвердила Даша. „Естественно, Роман Васильевич", – сказали все хором. Кто-то вспомнил Валентину Андреевну, которая учила нас понимать и любить русскую литературу, только она недружелюбный, немного обозлённый человек. „Она и злое в жизни испытала, – сказала Аля. – В первые дни войны погиб её сын, её единственное дитя". Аля посмотрела на меня.

„Понимаешь? Она ненавидит всех и всё, что немецкое". Я молча кивнула.

Глава 9

Большая трехэтажная школа в Ключах была еще новая. Величина ее окон и их количество изумили меня. По-моему все мы пришли в восторг от вида этой школы.

Разместили нас в нижнем этаже: мальчишек в спортзале, а нас, пятерых девочек, в небольшом помещении, это могла быть учительская. Моя одноклассница Даша Литвиненко, с которой мы с 1948 года не виделись и не говорили по телефону – заверила меня, когда я ей позвонила 8 марта 2010 года, что она ни о чём не помнит, что было в Ключах. Значит, остаются мне только мои собственные скудные воспоминания… Наши две учительницы должны были жить с нами в школе, но их пристроили у себя местные учительницы.

Новшеством для нас оказались туалеты – внутренние туалеты! Нам объяснили, как ими пользоваться. На одном из двух столов в нашей комнате стояла электроплита, и как ею пользоваться, нам тоже подробнейшим образом объяснили. А вот что и когда мы готовили, об этом я не имею ни малейшего представления. Знаю только, что в самые последние дни экзаменов, когда уже не было ни картофеля, ни муки, ни сала, ни лука, ни масла и т. д., а остались только сухари да сахар, я макала сухари сначала в воду, затем в сахар – и это осталось в памяти как самое вкусное.