Немного безумия (СИ)

— Я заплачу, заплачу. — пальцы потянулись к безумно лёгкому кошелю. Мне кажется, если бы здесь вдруг задул ветер, то он бы улетел и больше не вернулся. — Держи.

— Там в два раза больше.

— И что это за водка такая была? — я кинул озлобленному бармену ещё монетку. Тот припрятал её в карман и начал подметать осколки под ногами.

— Хорошая, сорок пять градусов, чистая. Такие сейчас почти не делают, всё больше гонят какую-то противную смесь для таких, как ты.

— А вот оскорблять не надо. Я пил водку много дороже этой, уверяю. Плесни мне чего-нибудь хорошего. На твой вкус. — мне сделали интересный коктейль из имбиря, лимона и ещё какой-то ереси. Я его с трудом выпил. К концу он мне даже пришёлся по душе.

Люди начали расходится по домам. Фонари за окном освящали площадь с памятником по центру и не давали прохожим свалиться раньше времени, спотыкнувшись об прилавки.

— Памятник рабовладельцам. — буркнул я бармену и усмехнулся.

— Скажешь ещё слово про семью герцога и тебя отсюда выпрут. — недовольно забренчал боязливый хозяин бара.

— Ну-ну. Ещё коктейль.

— Тебе не пора домой? К жене, детям?

— Нет, не пора. Хотя… знаешь, может быть и надо навестить их. Давно не виделись, я забылся в хлопотах и работе.

— Ну вот, иди к ним, а то потом расстроишься, что не пришёл или опоздал. — кажется, бармен не понял, к чему я клоню.

— Только если я навещу их, мне потом не выйти. Не вернуться в бистро, не погулять с Джеки, не съесть какой-нибудь колбасы.

— Ничего, главное в нашей жизни — это семья.

— Ты как никогда прав, бармен. Мне нравится ваше бистро, тут так уютно…

Часть 2

— Вам на сколько дней?

— На одну ночь. — девушка, вежливо улыбаясь, передала мне ледяной ключ.

— Ваш номер 54. Желаю вам хорошо отдохнуть.

Обмякшие ноги в спешке подымаются по высоким ступенькам; они устланы малиновым ковриком с золотистой каймой по краям. Коридор между комнатами столь узок, что мне трудно пройти, не задев стены плечами. С каждым шагом холл сужался, превращаясь в воронку, засасывающую всё вокруг.

В самом конце длинного коридора, напротив крутой лестницы, ослепительно сияла белая дверь с нужным мне номером. Она походила на ворота в рай.

Я уже давно всё решил. Этот выбор, думаю, будет единственно верным и правильным. Моё пребывание в мире бессмысленно и самонадеянно, я уже очень давно должен был прийти в эту комнату. С её одноместной кроватью, двухстворчатым шкафом, табуреткой, крепкими потолками и люстрой, которую можно с лёгкостью снять.

— Я нас подвёл. — засунуть холодный ключ в замок. Отпереть дверь, войти, осмотреться. Маленькая картина белого паруса в тумане голубого моря висела надо кроватью.

Я снимаю свой галстук. Хороший, дорогой, он представляет человека как нельзя лучше. Крепкая ткань, хорошая длина, идеальный покрой. Я любил этот галстук. Он мне нравился.

Затем я тихо снял люстру и пододвинул табурет. Потом с опаской стал на него, сильно покачиваясь. Голова кружилась от выпивки, хотелось вылить из живота всё, что в нём когда-либо плавало и булькало.

Как же сложно связать петлю. Получается не очень.

* * *

Человек в палате долго спал. Его не выселили, хотя он не заплатил денег: только полученную зарплату лечащий врач отдал за своего пациента.

Человек ворочался, крутился, его тело ужасно болело, а горячка не отпускала ни на секунду.

Когда часы площади пробили двенадцать, больной проснулся. Его сердце учащённо билось, а мысли были далеко.

* * *

Часовая башня ударила по городу. Какая нелепость, будить людей, которым и так вставать в шесть утра, чтобы идти на работу. Хорошо, что мне это не грозит.

Я засунул голову в галстук.

* * *

Человек в палате метался между сном и явью. Ему хотелось встать.

* * *

Мне не хватает кислорода. Мне не хватает абсолютно всего, я духовный и телесный нищий. Жуткая, прорезающая всё и вся ярость сковала горло, табурет упал, носки не достают до пола буквально один сантиметр и беспомощно вытягиваются на всю длину. В глазах стоят слёзы, морда скривилась, тело дёргается и мечтает о спасительном глотке воздуха. Много предложений, один исход.

Гремит взрыв.

Трещины прошли по потолку, идеальный галстук порвался, а я сам свалился на пол без чувств.

Часть 3

Я бежал на фантастической скорости. Человек не может так быстро бегать, это не поддаётся законам физики. Черепица крыш трескалась под моими ногами.

Тёмно-синее небо заполнилось мириадами ярких звёзд. Я умилялся им, но продолжал бежать, не имея возможности остановиться. Мои ноги меня не слушали, я как будто превратился в податливый пластилин и из меня начали лепить разного рода фигурки. Как я ни сопротивлялся, ни сжимал зубы, ни пытался стопорить движение, у меня ничего не выходило.

Крыши домов проходят мимо. Кошки пугаются стремительно спешащего силуэта и разбегаются перед ним в разные стороны. Неспящие писатели, корпящие над листом, не понимают, почему с их потолка посыпался песок, а нагие любовники, стоящие на балконе в обнимку, пугаются моего плаща.