Немного грусти в похмельном менте

О существовании этого борделя он знал достаточно давно, но появлялся здесь не часто. И тому были причины. Конечно, будь его воля, так он бы вообще здесь поселился, это понятно. Но он прекрасно осознавал, что за самим фактом существования этого не сильно шикарного, но зато обладающего бешеной проходимостью и, следовательно, соответствующей рентабельностью заведения стоят люди очень непростые. Кто именно, он даже и знать не хотел. Очень ему нужны приключения на свою задницу? По, завалившись сюда однажды по пьяни (с наколки одного из «барабанов»), Забота засветил хозяйке заведения свою ксиву, повел длинным носом туда-сюда и решил — пусть будет! И стал время от времени захаживать.

Само собой разумеется, что хозяйке по имени Фаина (конечно же, настоящей владелицей заведения она не являлась, а исполняла роль… административно-управленческую, скажем так) его появления, пусть даже и весьма редкие, особой радости не доставляли. Судите сами — являлся Забота каждый раз пьяным в дупель, размахивал удостоверением, требовал девочек и лез со слюнявыми поцелуями к самой Фаине (весьма крупной рыжеволосой женщине почтенного возраста, с бюстом, размеры которого просто не укладывались в голове), невыносимо фальшиво горланя при этом строки чувственного романса «Дышала ночь восторгом сладострастья». Ну? Кому это в радость?

Кого-нибудь другого просто выкинули бы, конечно, за порог в течение шести секунд. Или бы даже и вовсе на порог не пустили. Служба охраны в заведении, разумеется, присутствовала. Но кому охота ссориться с ментом из уголовки? Кто его знает… Мал клоп, да вонюч. Тем более что Забота не вредничал, а был как-то даже по-домашнему забавен.

Фаина, отворачиваясь и отводя ладонью от своего лица его влажные жадные губы, каждый раз говорила ему с каким-то не существующим в природе акцентом:

— Вова, ти у мене доиграиссе. Я тибе тошно гавару, доиграиссе ти у мене…

— Дышала ночь восто-оргом сладострастья! — то широко взмахивая своей зеленой шляпой, то прижимая ее к груди и бухаясь на одно колено, пронзительным козлетоном выводил Забота.

— Жрат хочищ, — матерински констатировала Фаина.

— А еще водки и девочек, — смиренно потупив взор, формулировал свои мечты Забота.

— Найдем.

Капитана Заботина отводили в одну из крохотных комнаток, в которой он, выпив стакан водки и впервые за несколько дней поев горячей еды, моментально засыпал, уронив голову на стол. Его аккуратно перекладывали на узкую кровать, где он благополучно и спал до самого утра. Утром Фаина сама будила его ровно в восемь, чтобы он успел позавтракать и не опоздал на службу.

Мучающийся похмельем Забота был тих, робок и ни в чем не уверен.

— Фаина, — смущенно спрашивал он. — А как я вчера здесь оказался-то?

— Апят пришел, — пожимала она плечами и ставила перед ним сто грамм водки и яичницу.

— А я это… не очень тут?

— Ай, Вова, ти у мене аннажды доиграиссе…

* * *

Придерживаемый для устойчивости широкой ладонью Моргулиса за спину, Трофим Мышкин позвонил в дверной звонок.

— Минуточку! — тотчас же донеслось из глубины квартиры.

Раздались шаркающие шаги, и дверь открыл высокий, невероятно тощий мужчина с копной всклокоченных волос.

— Здрассте… — кивнул ему Трофим Мышкин.

— Проходите, — деловито пригласил гостей в дом мужчина. — На кухню, пожалуйста. Я вас сейчас провожу, минуточку, только дверь запру.

— Вы меня не узнаете? — разъезжающимися губами улыбнулся Новодельскому Трофим.

— Ах, да! Как же, как же… — Новодельский внимательно вгляделся в лицо Трофима и протянул ему руку. — Рад видеть. А это что же, ваш друг?

— Мы работаем вместе, — понизив голос, Мышкин многозначительно посмотрел на Новодельского.

— Ага. Ну что ж, понятно, — хозяин дома протянул руку Моргулису. — Леонард Амбросиевич.

— Николай, — представился Моргулис.

— Очень приятно. Так вы ко мне по какому-то своему конкретному делу или?..

— Да нет, — пожал плечами Мышкин. — Так вот, просто мимо проходили и… дай-ка, думаем, зайдем. Мало ли у вас проблемы какие… Рейд у нас сегодня. Профилактический.

— Ну что ж, милости прошу! Проблем у меня, собственно… особых нет, но за заботу спасибо. Что ж мы в дверях-то стоим? Прошу на кухню.

Войдя в сопровождении стажера из прихожей в просторную комнату, Моргулис остановился на пороге и с удивлением рассматривал переплетения садовых шлангов и тянущуюся через всю квартиру прямо в туалет толстую гофрированную водозаборную «кишку» от пожарного автомобиля.

В свою очередь пришедших внимательнейшим образом оглядывал горящим цепким взглядом некий субъект, в просторном ниспадающим до пят одеянии бедуина. Плотная белая ткань, закрепленная на голове двумя черными кольцеобразными жгутами, скрывала все его лицо, кроме глаз.

«Что-то в нем такое странное… — подумал Моргулис. — А что, не пойму. Документы, что ли, у него проверить?»

Но потом решил, что он все-таки в гостях и делать это как-то неудобно.

Бедуин шагнул к какой-то кабинке, вошел в нее и задернул занавеску.

Николай вместе со стажером вошли вслед за хозяином дома на кухню.