Немного любви для бедной Лизы

– Лучше Жанне оставь, – неожиданно вырвалось у Лизы, и она сама удивилась, с какой злой интонацией это прозвучало. И Анатолий тут же подхватил нечаянно брошенный мяч, и улыбнулся грустно и понимающе:

– Да, ты очень сильно на меня обижена, очень сильно… Неужели тебе не хватило сил и здравого разума преодолеть обиду? Или месяц – это маленький срок?

– Да нет никакой обиды… Так, выплеснулось невзначай, извини.

– Значит, мы договорились? Квартиру я оставляю тебе.

– Не надо, Анатолий… Не надо, правда…

– Надо, Лиза. Наверное, это мне больше надо, чем тебе. И алименты достойные буду платить, само собой. Хотя мне не нравится слово «алименты»… Плебейское какое-то. Пусть будет содержание. И тебе я буду периодически пополнять карточку.

– Нет, мне не надо. Тем более карточка осталась у Жанны, она ее сразу забрала, еще в тот день…

– Да? А я и не знал… Хорошо, я оформлю на твое имя новую карту.

– Да не надо! Я все равно ей пользоваться не буду!

– Надо, Лиза. Я повторюсь – это мне надо, а не тебе. Хочу хоть как-то загладить вину… Некомфортно жить с чувством вины перед женщиной.

– Анатолий… Давай договоримся, что ты другим способом разберешься со своим дискомфортом, хорошо? И я со своей жизнью сама разберусь. А относительно алиментов… Решай этот вопрос с моим адвокатом, пожалуйста. Я ему верю.

– Да, да, понимаю. Он же теперь твой… Твой любимый, да? Ты ведь тоже обращаешься к нему – любимый?

– Нет, я обращаюсь к нему по имени.

– Потому что его имя не вызывает у тебя дурных ассоциаций?

– Нет, не поэтому.

– А почему?

– Потому что он и так знает, что я его люблю. И я знаю, что любима. И мы оба не боимся любить…

– Это что, в мой огород камень?

– Что ты, какие камни… Знаешь, я от души желаю тебе именно этого – научиться не бояться любить.

– Хм… И будет мне счастье, ты считаешь? Какая же ты еще глупенькая, бедная моя Лиза…

– Я не твоя. И я не бедная. Я очень счастливая женщина. Ну, может, и впрямь глупенькая немного – от счастья…

Она улыбнулась так, будто и самой было неловко от собственного признания. И загасила улыбку, отвернулась к окну. Нет, и впрямь нехорошо получилось, потому что сытый перед голодным не похваляется, это большой грех, как говорила когда-то бабушка…

Анатолий ничего не ответил, смотрел на нее молча. Потом так же молча положил на стол деньги, поднялся из-за стола.

– Хорошо, Лиза… Буду ждать звонка от твоего любимого адвоката. С ним и решим все вопросы…

Повернулся, пошел. И опять она смотрела ему в спину, чувствуя, как разливается внутри жалость. Пусть, пусть ему повезет… Он хороший, по сути, человек, просто ему ужасно, ужасно не повезло! Оттого, наверное, что судьба в какой-то момент замешкалась, не выдала нужные сто грамм любви, или выдала, но они затерялись где-то. Может, в детстве, может, в юности, а может, во взрослой жизни. Хотя и ничего удивительного в том нет. Сто грамм – это же так мало. И так много…