Немного магии

Соседку звали Хемайон Самарас. Она и впрямь оказалась дочерью ремесленника — младшей, любимой и немного избалованной. Кроме нее, в семье было двое сыновей, тоже охотно включившихся в заботу о маленькой сестричке. Ей уже начали потихоньку присматривать жениха — всенепременно из хорошей семьи, доброго и работящего, — и внезапное пробуждение магического дара стало ударом что для Хемайон, что для ее родителей.

Которым, ко всему прочему, пришлось изыскивать способ спилить внушительную ель посреди мастерской, по возможности, не обрушив остатки кровли.

— Папа настаивал, чтобы я присмотрелась к его подмастерью, — смущённо рассказывала Хемайон, тут же заедая неприятные воспоминания пирогом. — А он… нет, он хороший, только…

— Не тот, — понимающе кивнула я и утащила последний кусок пирога к себе на кровать. Учитывая, что мы обе понятия не имели, где здесь столовая и кормят ли там вольнослушательниц, пирог убывал критически быстро, и я незаметно спрятала часть в чистую тряпицу. — Да, чужая настойчивость в подобных вопросах может очень сильно расстроить.

Мне ли не знать. Угроза выйти замуж за одного из протеже отчима нависала надо мной всякий раз, когда мама пыталась уделить незаконнорожденной дочери чуть больше внимания, чем считал допустимым ее супруг. С одним из возможных женихов мне даже доводилось беседовать, и этот разговор произвел на меня неизгладимое впечатление. С тех пор я старалась держаться подальше от отчима и его друзей — и приложила все усилия, чтобы «Серебряный колокольчик» оставил меня под защитой своих стен. Хоть бы и в качестве учительницы.

Не срослось. Но отсрочка на время обучения в университете — тоже неплохо. Судя по миз Вергиди, растягивать время на курсах вольнослушательниц можно ещё очень и очень долго.

— А ты? — с любопытством спросила Хемайон. — Как узнала про свой дар?

Я бледно улыбнулась.

В «Серебряном колокольчике» воспитывались незаконные дети высшего света. Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы в случае провинности наказывать нас розгами. От этого могли остаться следы, а родители порой навещали своих дочерей — и наверняка пришли бы в ярость, если бы вдруг обнаружили у ребенка шрамы. Поэтому воспитателям и учителям приходилось проявлять изобретательность.

А темнота и крысиная возня под ногами следов не оставляли. Но рассказывать об этом я не была готова.

— Зажгла свечу, — сказала я вместо этого. — Расплавила воск сразу до середины, испугалась, что этак вовсе ее испорчу и останусь без света, и тут же погасила.

На лице Хемайон отразилось лёгкое разочарование. Кажется, она ждала от меня драматической истории, ничуть не уступающей по масштабам разрушений ее вспышке в отцовской мастерской, но я могла только развести руками.

От моего дара и правда никогда не было никаких проблем — одна выгода.

— Кстати, — задумчиво протянула я, — тебе не попадалась на глаза кухня?

Даже если вольнослушательниц в университете не кормят просто так, всегда можно попытаться повторить трюк с перекаленной печью. Или придумать что-нибудь ещё.

Но Хемайон удручённо покачала головой.

— Я ходила только к главным воротам. Кухни, должно быть, вынесены куда-нибудь на задворки.

Я задумчиво оглянулась в сторону окна. Над крышами университета уже рыжел теплый осенний закат, обещая в скором времени смениться непроглядной темнотой.

Можно было дождаться утра и просто расспросить о столовой миз Вергиди. Но всегда оставался риск, что я со своими новыми печными обязанностями в зале накопителей пропущу тот момент, когда главная по женскому крылу уйдет по своим делам. На Хемайон в этих вопросах полагаться явно не стоило: пройдет ещё не один день, прежде чем маг земли освоится и перестанет теряться в незнакомой обстановке.

— Не хочешь устроить себе экскурсию по университетской территории? — предложила я с подначивающей улыбкой.

В конце концов, мне ли бояться темноты?..

В отсутствии преподавателей я немного расслабилась. Профессор Биант, как и положено взрослому и солидному человеку, ходил по территории университета строго по центральным дорожкам, вымощенным камнем; их сторожили ровные ряды фонарей, и ничего интересного там, разумеется, не происходило. Несколько скамеек, выставленных в тени деревьев, пустовали, несмотря на теплый вечер.

Я тоже обошла их стороной, при первой же возможности свернув на едва заметную тропинку. Она вилась между корпусов, словно прокладывались какой-нибудь змеёй, особо уважавшей пешие прогулки, и неизменно приводила к черным входам.

Хемайон это не слишком нравилось. Будь ее воля, мы бы наверняка повторили тот путь, что я уже проделала с профессором Биантом, но сейчас меня интересовало даже не столько расположение корпусов, сколько возможности, которые давала неприметная тропка.