Немного мечты

Искомый дом выглядел так, как будто его силой воткнули между двумя соседними, не имел таблички с номером – как, впрочем, и все дома на улице – но на стене белой краской было кривовато выведено «17».

Хлопнула деревянная дверь подъезда, и они вошли внутрь.

Изнутри дом выглядел как общежитие: узкий коридор, проходящий насквозь от торца до торца, ряды дверей, раскрашенных кто во что горазд, мощный запах, составляющие которого Кристина даже затруднилась определить… Одним словом – запах общежития.

По узкой скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж, который выглядел близнецом первого, и подошли к двери, на которой ржавыми шляпками гвоздей был выбит номер «39».

- Ну что…?

Пока Кристина собиралась с духом – все-таки сейчас она увидит неуловимого доктора, который сумел придумать космический корабль – Мюрелло коротко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее, открывая вид на небольшую комнату…

А там сидели два смуглых горбоносых типа и бросали кости, играя в какую-то игру.

Глава 39

- Всегда была своенравной. Всегда, все делала по-своему.

Гримодан пожал плечами. Он не очень хорошо знал Кармин Эллинэ, как до ее… кхм… «воскрешения» так и после него. Семья Эллинэ до сих пор не входила в круг его интересов. Немножко… высоковато. Пока. Пока высоковато.

Начальник охраны семьи Эллинэ смотрел остановившимся взглядом на прихотливый золотисто-изумрудный рисунок обоев. Но видел он явно не его. Череста мысленно был далеко отсюда, то ли в прошлом, где непослушная девчонка Мими первый раз отчебучила что-то «своенравное», то ли на другом конце города, там, где все та же непослушная девчонка подвергала себя ненужной и бессмысленной – с точки зрения Череста – опасности.

- Капризной никогда не была, всегда понимала, что есть вещи, которые – нельзя. Но если ей НАДО… Никто не могу убедить. Ни родители, никто…

- Она умная девочка, - произнес Гримодан. Просто потому, что нужно было что-то сказать. Череста, собственно, сейчас не нужен был диалог, ему нужны были свободные уши, чтобы излить то, что душило и отравляло его изнутри. Выплеснуть гнетущее наружу – и успокоиться. Почему бы и не побыть для него таким понимающим собеседником? В конце концов, им вместе работать над ловушкой для неуловимого убийцы Спектра, а терзающийся чем-то компаньон в таком деле опасен даже не столько для самого себя, сколько для тебя.

- После того взрыва она даже как-то… повзрослела, что ли… Даже гибель родителей на нее так не повлияла. Наоборот, как будто тормоза отпустила. Еще немного и пошла бы вразнос… Или не пошла бы… Все-таки за наркотики она схватилась, значит, смогла пережить все произошедшее без химических костылей. Но после взрыва немного успокоилась…

- Взрыв, знаете ли, меняет людей, - Гримодан усмехнулся странной улыбкой человека, который услышал шутку, понятную только ему одному.

- Как говаривал мой сержант в семнадцатом кавалерийском: «Пуля многое меняет в голове. Даже если попадает в задницу».

- Надеюсь, потом ему пуля не угодила в зад?

- Да нет. В голову.

- Сочувствую.

- Чему? Он остался жив. Только окосел. Эти современные гуманные пули…

В дверь кабинета коротко постучали. Вошел один из охранников Череста, бросил короткий взгляд на примостившегося в углу щуплого старика с острой седой бородой и дымящейся сигарой в руке, и обратился к начальнику:

- Господин Череста, все готово к поездке.

- Так отправляемся. Доктор Шлойм, рад был с вами встретиться. Всего хорошего. Поехали!

* * *

Стены кабаре «Божья коровка» были выкрашены в кричаще-алый цвет, бросающийся в глаза любому, кто оказался на бульваре Печатников. Но это было единственное неудобство, которое оно доставляло соседям. Толстые стены не пропускали наружу громкой музыки, обнаженные девицы тоже не выскакивали из дверей, чтобы пробежаться по улицам, смущая благонравных горожан. Даже из окон не выглядывали, потому что в кабаре не было окон. Вернее, были красивые разноцветные витражи в стрельчатых окнах, которые каждый вечер сияли изнутри мягким светом, якобы от освещенных внутренних помещений. На самом деле – от включающихся светильников, которые висели за витражами на кирпичах, которыми были заложены оконные проемы.

Череста не поехал к кабаре сразу. Он не исключал вероятности, что за ним может следить Спектр или кто-то из его людей. Которые могут заподозрить неладное, если начальник охраны рванет прямиком к прячущейся подопечной, даже не озаботившись обрубанием излишне любопытных хвостов. Так можно и выдать свое намерение поймать кое-кого в ловушку. А кому нужна ловушка, которую раскрыли? Правильно, никому.