Немного о себе

«Бойз», которые пьют так беспечно, рано или поздно оплатят долги сторицей. Ирландец, именно ирландец, умеет приводить в действие салунный парламент. Понаблюдаем за развитием операции. Рядовых угощают и снабжают мелкими денежными подачками. Они голосуют. Тот, кто контролирует десяток голосов, получает соответствующее вознаграждение. Распорядитель тысячи голосов достоин уважения. Цепочка тянется вверх до тех пор, пока мы не выйдем на наиболее удачливого работника общественных заведений — самого изощренного человека, способного держать в узде остальных, чтобы использовать их когда надо. Такой человек правит городом как король. Знаете, откуда поступают барыши? Все выборные должности в городе (за исключением немногих, где нужны специальные знания) — должности краткосрочные и распределяются в зависимости от политической ситуации. Что же получается? Большому городу необходимо много служащих. Каждая должность приносит оклад и влияние, которое вдвое важнее. Эти должности достаются представителям тех, кто держится вместе и всегда под рукой, чтобы вовремя проголосовать. Скажем, особый уполномоченный по сточным водам избран голосами республиканцев. Он не разбирается в канализации, ему и дела-то до нее нет, но у него достаточно здравого смысла, для того чтобы приставить к насосам и подметальным машинам тех самых джентльменов, которые избрали его. Комиссар полиции заполучил должность во многом благодаря усилиям «бойз» из таких-то салунов. Он может выступать хранителем морали в городе, однако не поощряет своих подчиненных, которые пытаются заставить хозяев тех самых салунов закрывать свои заведения пораньше или пресечь там азартные игры. Большинство должностных лиц избираются на четыре года, и будет дураком тот, кто не воспользуется своим положением для обогащения, пока сидит на соответствующем месте.

Единственные люди, которые страдают от этого «счастливого» устройства, — это фактически те, которые сами же придумали такую милую систему. Они действительно страдают, и это — сами американцы. Попытаюсь объяснить. Как известно, каждый крупный город Америки имеет по меньшей мере один преобладающий «иностранный» голос. Обычно ирландский, часто немецкий. Сан-Франциско (сборное место всех рас и национальностей) считается с голосами итальянцев, однако ирландцы важнее. Оттого-то ирландец не утруждает себя работой. Он создан для благодушного распределения спиртного, вечной лести и обладаег удивительно остро развитой способностью разбираться в слабостях менее одаренных натур. У него не сохранилось ничего похожего на совесть, и он имеет лишь одно твердое убеждение — глубоко укоренившуюся в его сердце ненависть к Англии. Он держится улиц, всегда под рукой, голосует с воодушевлением и весело проводит время, а время — самый дорогой американский товар. Результат прямо-таки потрясающий. В наши дни город Сан-Франциско управляется голосами ирландцев под руководством некоего джентльмена с испорченным зрением, который на улице нуждается в услугах поводыря. Официально его называют «босс Бакли», а за глаза — «слепым белым дьяволом».

Передо мной написанная черным по белому хроника его занятной карьеры. Это четыре колонки, набранные мелким шрифтом. Возможно, вы сочтете ее постыдной. Вкратце все выглядит так: благодаря развитому чувству такта и глубокому знанию теневой стороны города босс Бакли снискал уважение избирателей, сам он не домогался должности, но, по мере того как число его сторонников увеличивалось, продавал их услуги лицу, предложившему наивысшую цену, а сам пожинал урожай, приносимый каждым доходным местом. В Сан-Фран-циско он контролировал демократическую партию. Необходимо назначить судей? Люди босса Бакли назначали судей. Конечно же, эти судьи становились его собственностью.

Контракты на ремонт дорог, общественное строительство и прочее находятся под контролем Бакли. Недаром его сторонники сидят в Городском Совете. С каждого контракта босс Бакли взыскивает проценты для себя и своих союзников.

Республиканская партия в Сан-Франциско тоже имеет своего босса. Он не так гениален, как Бакли, но я склонен думать, что не отличается большей добродетельностью. Просто он держит под рукой меньшее число голосов.

Глава 24

рассказывает о том, Как я окунулся в политику и куда более нежные чувства; содержит рассуждение о морали американских девиц и этнологический трактат о неграх; завершается банкетом и пишущей машинкой