Немного о себе

Я вскарабкался на гребень дымящейся извести (настоящее ложе сатаны) и со страхом посмотрел вниз. Не советую заглядывать в рот гейзеру. Мне открылась ужасно скользкая, вязкая труба, наполненная водой, которая то проваливалась футов на десять вниз, то неслась вверх. Затем вода стремительно поднялась до уровня «губ», и, прежде чем сердитый гребень волны перехлестнул через край, адское бульканье огласило эту Бетезду дьявола, обратив меня в бегство. Такова человеческая природа! Поначалу я трепетал от благоговения, если не от страха, а уходил со склонов Риверсайд-гейзера со словами: «Фу! И это все, на что он способен?» Все же это сооружение могло взорваться в любую минуту, так как оно обладало весьма непостоянным характером.

Мы не спеша ехали по долине чудес. Вокруг возвышались холмы высотой от пятнадцати до тысячи футов, сплошь покрытые лесом. Насколько хватало глаз, впереди поднимались столбы пара, громоздились бесформенные глыбы извести, похожие на доисторических животных, расстилались безмятежные бирюзовые водоемы, поляны, сплошь покрытые васильками, речка раз двадцать свивалась кольцом вокруг самой себя, лежали странного цвета булыжники и гряды, сверкающие ослепительной белизной.

Пожилая леди из Чикаго тыкала зонтиком в водоемы, словно они были живыми существами. Однажды, стоило ей отвернуться от одной особенно невинной лужицы, как тотчас же у нее за спиной выросла двадцатифутовая колонна воды и пара. Дама пронзительно заверещала и выразила свое неудовольствие словами: «Никогда не думала, что он способен на это». Ее старик невозмутимо жевал табак, сокрушаясь по поводу утечки дармовой энергии. Я облокотился на обрубок невысокой сосны, которая росла слишком близко от горячих губ водоема, и она подалась под рукой. Такое можно увидеть только в кошмарном сне. Я ступил ногой в водоем, окаймленный кивающими васильками и заполненный давно высохшей кровью — та обратилась в чернила. Затем кровь и чернила были смыты струей сернистого кипятка, который брызнул с края васильковой лужайки. Какой-то бред, не правда ли?

Луноликий кавалерист — уроженец Германии (парк никогда еще так тщательно не патрулировали) — подошел к нам и сообщил, что мы еще не видели настоящих гейзеров. Они находились приблизительно в миле отсюда, с большим вкусом расположившись вокруг отеля, в котором нам предстояло провести ночь. Америка — свободная страна, однако ее граждане смотрят на солдат свысока. Развлекать этого кавалериста пришлось мне. Пожилая леди из Чикаго не пожелала с ним знаться, и мы прогулялись вдвоем, перелезли через подгнившие стволы сосен, которые утопали в болотистой почве, перебрались через звенящие гребешки гейзерных образований, брели по полянам, увязая по колено в траве.

«Как вы завербовались?» Лицо луноликого пришло в движение. Я подумал, что с солдатом вот-вот случится припадок, но вместо этого он рассказал занимательную историю об испорченной девчонке, которая писала любовные письма двум парням сразу. Она была деревенской простушкой, но даже безнравственная графиня из «Фэмили Но-велетг» не смогла бы обделывать такие делишки тоньше. Одного парня она умудрилась свести с ума милым предательством, а другой бросил ее сам и отправился на Дикий Запад, чтобы забыться там. Луноликий и был тем вторым…

Мы обогнули низкий отрожек холма и очутились на равнине, сверкавшей снежной белизной. Эта долина, как бы устланная полотном, раскинулась более чем на полмили вокруг. Ее словно перекрутили узлами, порубили на куски в форме звезд и алмазов. В этом прибежище отчаяния находились самые большие гейзеры, которым известно, когда случаются неприятности на Кракатау. Они предупреждают сосны о циклонах на Атлантическом побережье и представляются посетителям под милыми, причудливыми именами. Первый холмик, попавшийся мне навстречу, принадлежал домовому, который плескался в ванне. Я слышал, как тот ворочался, направлял струи на свои плечи, кряхтел, хрустел суставами и растирался полотенцем. Затем он выпустил воду из ванны, как полагается делать всякому разумному существу. До прибытия следующего домового воцарилась тишина. Как ни странно, это место называется Львица с котятами. Гейзер располагается неподалеку от Льва — угрюмого, громогласного зверя. Говорят, что, если он очень активен, другие гейзеры вскоре тоже вступают в игру. Мне рассказали, что после извержения Кракатау все они словно с ума посходили — с мычанием выбрасывали фонтаны, и возникло опасение, что само поле взлетит на воздух. Их отношения покрыты тайной, и, когда говорит Гигантесса (о ней сейчас расскажу), остальные хранят молчание.

Я наблюдал за уединенным источником, когда на фоне неба далеко в поле возник великолепный плюмаж радужного витого стекла. «Это Старый служака, — сказал кавалерист. — Каждый час, с точностью до минуты, он дает жару, а затем минут пять играет, посылая воду на сто пятьдесят футов вверх. К тому времени, как вы осмотрите остальные гейзеры, он будет готов порезвиться».