Немного правды о мужчинах, или У меня есть я и мы справимся

– Чтобы я всегда была тебе нужной, и ты больше не бегала к этому вонючему члену. Он не может дать тебе то, что могу я. Потому что у него этого нет. – Диана, подошла к окну, открыла шкаф, достала инсулиновый шприц с какой-то жидкостью и взяла мою руку. – Ну, давай свою вену. Смотри и учись это делать сама. Скоро приноровишься, и сможешь делать самостоятельно.

Я закрыла глаза и ощутила, как по моему телу разливается приятное тепло. Мне стало так хорошо, как после вкусной еды или классного секса.

– Ну, чувствуешь приход?

– Мне хорошо.

– Я рада, моя красавица. Я посадила тебя на иглу, чтобы ты была послушной девочкой и больше не бегала по мальчикам. Зачем нужны мальчики, если на этом свете есть красивые чернокожие девочки?

– Ты решила сделать из меня наркоманку? – я ещё не до конца осознавала, что со мной произошло. – Какая ты тварь! Как я тебя ненавижу!

– Что значит, решила сделать? Я уже сделала, и теперь ты не будешь меня ненавидеть. У тебя будут все основания меня любить. Милая, теперь ты без меня и дня не проживёшь. Просто сдохнешь.

Я хотела возразить и даже чем-нибудь кинуть в негритянку, но вместо этого улыбнулась блаженной улыбкой и подумала о том, что в наркотиках что-то есть… Один укол решает все проблемы. Они решаются сами собой. Диана зря думает, что теперь я у неё на крючке и никуда не денусь. Я всегда смогу контролировать ситуацию: захочу – уколюсь, захочу – нет. Могу бросить в любой момент, ведь я сильнее любого героина.

Я не выходила из дома почти неделю. Все эти дни негритянка давала мне мой любимый шприц и наблюдала, как я кайфую.

– Смотри, как быстро втянулась. Стала совсем моя, ручная. Прямо настоящая зайка. Милая и послушная девочка. Именно такой я мечтала тебя увидеть. Только вот шприцы эти денежек немалых стоят, поэтому совсем скоро поедем на работу, чтобы зарабатывать денежки на твой кайф, ведь ты у нас теперь без кайфа не сможешь. С каждым днём тебе его нужно будет больше и больше.

Однажды, когда её не было дома, я дотянулась до мобильного телефона и набрала номер Вадима.

– Аллё, – произнёс он.

Я ничего не говорила, только слушала его голос.

– Надя, что ты молчишь?

– Ты стал меня узнавать?

– Ума много не надо. У меня твой номер высветился. Что ты хотела?

– Посуду помыть или убраться.

– У меня сегодня домработница вышла.

– Просто хотела узнать, как ты живёшь?

– Регулярно, – хмыкнул Вадим.

– Я не в этом смысле. Хотела спросить, ты вспоминаешь обо мне иногда?

– Когда Саныча вижу, каждый раз катаюсь со смеху. Кстати, он ещё просит. Понравилось деду. Может, как-нибудь наведаешься, повторим события того классного дня.

– Дурак ты. Я это сделала, потому что тебя люблю, потому что тебе поверила…

– Ну так докажи свою любовь. Пусть дед тебя хорошенько отшпарит. Правда, он потом на работу не выйдет несколько дней, потому что у него скачет давление, но я ради этого дам ему выходной.

– Иногда мне хочется, чтоб ты сдох.

– Не дождёшься. Кстати, а что у тебя голос такой?

– Какой?

– Странный. Ты всё свои волшебные сигаретки куришь?

– Уже колюсь, – процедила я сквозь зубы и бросила трубку.

Глава 18

Этим вечером мы поехали в очень дорогой дом на Рублёвском шоссе к пожилому клиенту, которого, как всегда, нашла Диана.

– Он хочет устроить шоу возле бассейна, – шепнула мне на ухо моя чернокожая подруга, пока мы ехали в такси. – Я взяла два сладких крема. Ванильный и шоколадный. Он хочет, чтобы я свою грудь намазала белым кремом, а твою чёрным. Ну что, повеселим старикашку?

– Если бы ты только знала, как мне это всё надоело, – пробормотала я.

– Радоваться должна, что у нас такие заказы. Не в тьму-таракань едем, а в самое сердце Рублёвки.

– И что с того? Знаешь, я всё больше прихожу к мысли, что лучше вернуться домой. Что-то не идёт мне Москва. Всё не так…

– А дома что делать? С тяпкой стоять и с Ванькой трактористом луг мять?

– Кто его знает. Может, лучше с тяпкой и с Ванькой.

– Это у тебя депрессия. Пройдёт, когда уколешься. Без героина ты не можешь больше быть счастливой.

Я закрыла глаза и вновь подумала о Вадиме. Я постоянно думала о нём, ведь он занимал всё моё пространство. Я не думала о нём только во время сна, хотя постоянно видела его во сне.

Я жила в придуманном мире, в какой-то матрице. Это так ужасно – осознавать, что у тебя нет ни малейшего шанса вернуть любимого человека. Становится трудно дышать, говорить, накатывает волна слёз, нестерпимо болит в груди. На сердце появляется рана, которую залечить невозможно.