Немного желания (ЛП)

Мне стыдно было признавать, что он хорошо потакал моему самолюбию, и на мгновение я позволил себе поверить в его слова. Не важно, кто ты, если кто-то говорит тебе, что мир тебя хочет, тебя это соблазнит. Я представил себя снова на сцене, слышал, как толпа подпевает моим песням — моим песням, на этот раз, а не песням Киллиана и Вайпера... Всё могло бы быть иначе, верно? Лучше?

Но опять же, к чему это привело в первый раз? Изматывающий график, никакого времени для друзей или отношений. Невозможность контролировать что-либо касательно карьеры, хотя со стороны выглядело так, будто я сам принимаю решения.

— Будь умнее, Трент, — продолжал Маршал. — Подумай обо всех тех людях, которых видишь на гастролях каждый вечер. Твоё лицо на их футболках. Твоя музыка в каждом топ-сорок и на каждой рок-станции страны. Все эти деньги, которые тебе больше не придётся делить на пятерых.

У меня было достаточно денег, в этом не было проблемы.

Будто увидев нерешительность на моём лице, он произнёс:

— Такая песня, как та, что ты только что сыграл, смогла бы, наконец, принести тебе Грэмми, — когда мои глаза расширились, Маршал усмехнулся и пригладил свой галстук. — Конечно же, если поддерживать тебя будем мы. Это всегда было твоей мечтой, разве нет? Мы можем привести тебя к этому.

Единственная премия, которая ускользнула от «ТБД», и Маршал вилял ею перед моим лицом как чёртовой морковкой.

Чёрт возьми, я ненавидел то, что меня вообще волнует эта поверхностная хрень, но это была Грэмми, ради бога. Мы были номинированы пять раз и ничего не получили. Что, если бы я мог заполучить премию с сольной записью? Я навсегда вышел бы из тени «ТБД».

Я провёл рукой по лицу, мои мысли боролись сами с собой. Поэтому Маршалу платили большие деньги — потому что никто никогда не мог ему отказать.

Так он всё и делал. Заманивал кого-то обещаниями славы и денег, чтобы сбылись все мечты, но какой ценой? Чтобы эти менеджеры могли тебя использовать и оскорблять? Чёрт, я проходил через эту систему раньше. Я действительно думал, что это хорошая идея — снова залазить в это беличье колесо?

Я ценил то, что Киллиан вытянул шею, чтобы протянуть мне руку помощи, но нуждался ли я в этом? Что, если Шоу был прав, и я мог сделать всё это на своих условиях? Полный креативный контроль и больший процент прибыли. Выбрать своих продюсеров, любую музыку, какую хотел, без вмешательства этих начальников, которые держали над моей головой деньги и контракты.

Пока Маршал обговаривал детали того, что для начала будет очень выгодным контрактом на три года, я продолжал думать, что мне следует сделать. Я знал, к чему склоняюсь, но мне нужно было больше времени, чтобы во всём разобраться.

— Мне нужно будет подумать об этом, — резко сказал я.

— Прости?

— Я сказал, что мне нужно будет об этом подумать, — я взял контракт, чтобы положить его в карман своей куртки, но Маршал выхватил его у меня из рук.

— О чём здесь думать? — выплюнул он, будто это был абсурд, что я не отписывал свою жизнь прямо там, на пунктирной линии. — Такие сделки предлагают не часто, Трент, и ты это знаешь. Будь умнее насчёт этого.

«Быть умнее? Нет, я буду чертовски глупым». Я подавил желание закатить глаза.

— Именно это я и собираюсь сделать — быть умнее. Подумать, в моих ли интересах снова работать с вами.

Лицо Маршала слегка покраснело.

— Это в интересах всех, кто хочет устроить карьеру в музыке. Ты, из всех людей, должен знать, что мы можем предложить. И что происходит с теми, кто не находится под крылом «ЭмДжиЭй».

Ах, вот оно что. Тонко завуалированная угроза, которая когда-нибудь должна была проявиться. Весь этот слишком-хороший-чтобы-быть-правдой сценарий раскрыл занавес, чтобы показать уродство за сценой. Это была та сторона, которая со временем размывалась. Поэтому я хотел уйти не только из группы, но и первым делом из «ЭмДжиЭй».

Маршал был прав. Мне не нужно было больше времени. Я уже знал, что собираюсь делать, и знал с того момента, как сел сюда.

— Не говори мне, что я здесь зря теряю время, Трент, — произнёс Маршал низким, враждебным голосом. Тот же голос он использовал для того, чтобы запугивать сотни зелёных музыкантов, слишком новеньких и слишком голодных до контракта, чтобы увидеть притаившуюся змею.

Я закрыл чехол своей гитары и поднял его, поднимаясь на ноги.

— Я ценю, что ты нашёл время послушать песню, которую я написал три года назад, для альбома «Рассвет». Может, если бы ты лучше заботился о своих артистах, ты бы это знал. И ты не терял бы их к чёртовой матери. Дважды.

Выходя из кабинета, не оглядываясь, я услышал его крик:

— Ты ничего без нас не добьёшься, Трент Нокс. Когда твоя карьера потонет, вспомни, что я давал тебе шанс, — затем он пробормотал: — Чёртов тупой панк.

Облегчение, которое я испытал, выйдя из кабинета Маршала, было похоже на глоток свежего воздуха после погружения под воду. Я упивался им, нажимая на кнопку лифта, игнорируя крики за своей спиной, пока Маршал продолжал причитать в своём кабинете.