Немного женатый

Защитить ее. Прошлой ночью, когда она лежала, не в силах уснуть, ее сердце разрывалось при мысли о том, что мучившие Перси опасения из-за того, что станется с ней после его смерти, были вполне обоснованны. Но почему он решил перед своей кончиной, что полковник сможет ей помочь? Вероятно, думала она, сознание Перси тогда уже затуманилось.

– Благодарю вас, – сказала она. – Вы сделаете доброе дело.

Полковник кивнул и наконец отвел от нее взгляд. Попрощавшись с преподобным Паддлом, он подошел к коню и через минуту уже был в седле.

– Важная особа, – заметил викарий.

– Да, – согласилась с ним Ева. И совершенно очевидно, он человек слова. Она поняла, что к предложению Бедвина о помощи, сделанному сегодня утром, и к его решению остаться еще на один день, чтобы произнести речь на завтрашней поминальной службе, доброта не имеет никакого отношения. Ему спасли жизнь, и он чувствовал себя в долгу перед ее братом. Он дал Перси слово, что будет ее защищать, и пока, не видя иного способа оказать ей услугу, он останется и произнесет возвышенные слова в память о Перси ради ее успокоения и в назидание ее соседям. Ева была ему благодарна.

* * *

Эйдан не считал, что владеет даром красноречия. Конечно, он никогда не произносил речей. Он похоронил столько своих солдат и офицеров, что ему было тяжело об этом вспоминать. Но полковые капелланы всегда находили нужные слова.

– Капитан Персиваль Моррис однажды рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня, и был тяжело ранен, – начал он, когда наступило время произнести слово прощания перед внушительным собранием прихожан, заполнивших красивую, типично английскую сельскую церковь.

Мисс Моррис во всем сером, сидела на передней скамье рядом с тетушкой, облаченной в черное, с черной же вуалью. Здесь же находились молодая светловолосая женщина, которую он видел на лужайке в Рингвуде вместе с детьми, и экономка, из которой, подумал Эйдан, помнивший, как она решительно шагала за своей хозяйкой, получился бы превосходный сержант, будь она другого пола. Большинство паствы в знак уважения были в черном. Вероятно, некоторые удивлялись, почему только мисс Моррис не последовала их примеру.

– Я был рядом с капитаном Моррисом, когда он умер, – через несколько минут закончил Эйдан заранее приготовленную речь. – Его последние мысли были о сестре. Он просил меня лично передать ей весть о его кончине. И еще он просил меня передать ей, чтобы она не носила по нему траура. И, выполняя его желание, она сегодня в сером. Мы все должны считать большой честью для себя, что нам довелось знать этого храбрейшего человека, беззаветно служившего своим соотечественникам и своей стране. Мы должны оказать ему уважение. с уважением относясь к его сестре, которую он любил до последнего вздоха.

Эйдан отвесил Еве короткий по-военному поклон и вернулся на свое место. Он заметил, что она сидела выпрямившись, с сухими глазами, бледная, как призрак. Миссис Причард и некоторые прихожане прикладывали к глазам носовые платки.

Он не следил за дальнейшей службой. Печально зазвонил церковный колокол, служба окончилась.

Эйдан пожал руку преподобному Паддлу и похвалил его за поминальную церемонию, проведенную с таким вкусом и достоинством. Он подумал, удобно ли сейчас поговорить с мисс Моррис, или приличнее подождать до завтрашнего дня, но она избавила его от сомнений и сама подошла к нему. Она протянула Эйдану затянутую в перчатку руку.

– Благодарю вас, полковник, – обратилась она к нему. – Я навсегда сохраню в памяти все, что вы сказали о Перси, многого я раньше не знала. И я всегда буду помнить, как вы были добры ко мне, задержавшись здесь еще на один день.

– Я сделал это с удовольствием, – ответил он, взяв ее тонкую теплую руку.

– Как чувствует себя ваш денщик? – удивила она его вопросом.

– Намного лучше, спасибо.

– Рада это слышать. – Она кивнула. – Некоторые мои друзья и соседи зайдут ко мне выпить чаю. Может, вы тоже придете?

Он даже не решался на это надеяться. Шансов на то, что ему удастся поговорить с ней наедине, было мало, но вдруг у него окажется такая возможность. Он еще не знал, что он ей скажет, о чем ее спросит, не сочтет ли она его слишком дерзким.

Эйдан не успел ей ответить. Какой-то человек с ног до головы в черном, кланяясь и улыбаясь, выступил вперед. Даже носовой платок, зажатый в руке в черной перчатке, был черным.

– Какая прочувственная речь, милорд, – обратился он к изумленному Эйдану. – Я едва удержался от слез. А моя матушка не смогла сдержаться. Каким утешением, должно быть, было для бедного Персиваля то, что в последнюю минуту рядом находился офицер такого знатного происхождения. Как я понимаю, вашим отцом был покойный герцог Бьюкасл, а ваш брат сейчас обладает этим титулом? Я благодарен вам от всей души, милорд, что сегодня вы почтили нас своим присутствием.

– Сэр? – с холодным высокомерием произнес Эйдан.

– Полковник, – вмешалась мисс Моррис, ее глаза смотрели с неприязнью на человека в черном, – позвольте вам представить моего кузена, мистера Сесила Морриса.