Немного женатый

– Никогда, – ответила она. – Я всегда хотела, чтобы дети жили в удобном доме. Они были такими худенькими, бледными и беспокойными, Эйдан, когда впервые здесь появились. При виде их у меня едва не разорвалось сердце. Но может быть, мне следовало бы приучать его к деревне.

– Его надо готовить к какой-то деятельности. Земля предоставляет для этого большие возможности. Он смог бы стать управляющим, например даже у тебя. Или работником на ферме, а затем и фермером.

– А может быть, и землевладельцем, – сказала Ева. – Ведь мне придется в будущем передать кому-нибудь права на свою собственность.

Эйдан отвел руку от своих глаз и повернулся к ней.

– У тебя может быть свой ребенок.

– Нет. – Ева отвернулась, испугавшись, что поляна поплыла перед ее глазами. Нет, ребенка не будет. У нее была неделя, когда она могла бы забеременеть, но этого не случилось. Она никогда уже не родит собственное дитя.

– Сожалею, Ева, – помолчав, тихо сказал Эйдан.

– Не о чем сожалеть, – ответила она. – Это невероятно усложнило бы нашу жизнь, не так ли? Ты всякий раз, проводя отпуск в Англии, считал бы своим долгом приезжать сюда, чтобы повидать ребенка, а я была бы обязана тебя принимать.

Снова короткое молчание.

– И это было, бы нежелательно для тебя? – спросил он.

– Да.

По небу плыло одно маленькое облачко, только одно. Но оно добралось до солнца и на несколько мгновений закрыло его. Еве неожиданно стало холодно.

– Возможно, я покажу Дэви ферму завтра. Мне самому хочется посмотреть на нее. Я немного разбираюсь в сельском хозяйстве.

– Завтра?

Снова короткое молчание.

– Я бы предпочел быть сейчас подальше от Лондона, – сказал он. – Когда Вулф рассказал об обеде в Карлтон-Хаусе, куда мы не попали, я содрогнулся. А ты разве нет? Все гости упрямо говорили на своем языке, никто никого не понимал, великая княгиня, единственная, кто мог бы переводить, не делала этого из презрения к принцу Уэльскому и желания опозорить его, королева твердила одно и то же, а затем окончательно добила всех, заставив после обеда почтительно кланяться ей в гостиной. Русский царь беззастенчиво флиртовал со всеми дамами и дулся из-за того, что не стал центром внимания. Меня ожидает то же самое, как только я окажусь в Лондоне. Я бы предпочел остаться здесь.

Только на завтрашний день? На несколько дней? Или на весь оставшийся отпуск?

– Ты не против? – спросил он.

– Нет. – Ева не была уверена, говорит она правду или лжет. – Нет, я не против.

Подбежали дети, некоторое время сидевшие на берегу. Маффин прижался к Еве, уткнувшись мокрым носом в ее руку. Бекки подошла к Эйдану.

– Дядя Эйдан, – сказала она, – я тебе что-то принесла.

Он сел, и она положила гладкий, все еще мокрый камешек на его ладонь.

– Это мне? – внимательно рассмотрев камень, спросил Эйдан. – По-моему, я еще никогда не получал такого щедрого подарка. Спасибо, милая.

Ева вздрогнула от этого ласкового слова. Но Бекки потянулась через одеяло к ней.

– А это тебе, тетя Ева, – сказала она.

Обнимая девочку, Ева подумала, что этот подарок на всю жизнь останется одним из ее сокровищ как память о сегодняшнем дне, одном из самых счастливых в ее жизни.

– Я думаю, – заметил Эйдан, – что нам лучше отправить эту лошадь на конюшню, пока она не лопнула от съеденной травы.

Бекки широко зевнула, и он, наклонившись, подхватил ее одной рукой, а в другую взял корзину.

– А ты, парень, неси удочки и все остальное, – обратился он к Дэви. – Пусть тетя Ева побудет дамой.

Бекки прижалась головой к его плечу и тут же уснула.

Глава 20

Эйдан не знал, как Долго он собирается пробыть в Рингвуде. Он намеренно не задавал себе этого вопроса. Но он не испытывал ни малейшего желания провести остаток отпуска в Лондоне, где его ожидала беспокойная жизнь и где все внимание общества было устремлено на военные события, как если бы он находился в своем полку. И Линдсей-Холл утратил для него привлекательность. Он будет казаться ему пустым и холодным без его братьев и сестер, ведь даже Ральф, как сообщил герцог, уехал в Лондон. И без Евы.

Он нуждается в отдыхе. А в Англии царит жара. С каждым днем под голубым небом и ярким солнцем становится жарче, так что под кожей расслабляются мышцы и оттаивает душа.

Трудно было объяснить привязанность Эйдана к детям, что послужило предлогом для отсрочки его отъезда, но скоро стало истинной причиной этого. Вероятно, оттого, что полковник знал: они – их единственные дети, других ни у него, ни у Евы никогда не будет. Если он уедет, то может никогда сюда не вернуться. Там, у реки, Ева ясно дала ему это понять. Если бы у них родился ребенок, она была бы вынуждена разрешить ему приезжать сюда в отпуск, но за неделю, когда они спали вместе, она не забеременела.

Эйдан считал минуты. Несколько дней, столько, сколько ему позволит совесть, – столько времени он проведет с женой и своими детьми. Да, как ни странно, со своими детьми. Их с Евой детьми.

Ева объявила о перерыве в уроках. Эйдан не раз брал с собою Дэви, и скоро мальчик, как тень, следовал за ним повсюду.