Немножко Северной рабоче-окраинной лирики

«Невзирая на все усилия коммунистической пропаганды, бесстрашные юные москвичи с гордостью показывают свое стремление к светлому капиталистическому будущему…»

И тому подобное.

(голосом Данилы Багрова из к/ф «Брат-2») Зря вы так. Я Родину люблю…

Да, это на Северной рабочей окраине – и в самом деле круто. Но то – как бы наши внутренние дела и разборки. Кто за Спартак, а кто за ЦСКА. Кто за «итальянцев», а кто за «хэви метал». А тут – внешняя политика. Тут совсем другой разговор. Тут – да практически измена Родине!

Решение созрело мгновенно: тут же сорвал с себя юный москвич шапку и засунул в карман. И победоносно поглядел на интуристов. И даже показал им нечто вроде «среднего пальца», только жест этот тогда еще не был широко известен. «Накося-выкуси! Русские не сдаются!»

И опустили в печали свои объективы интуристы. Их можно было понять: такой пропагандистский материал сорвался, такой ведь «хайп» можно было поднять, такой «холивар» учинить… ан нет.

И неизменно с того дня москвич снимал в метро свою крутую шапку…

Прошло много-много лет. И страна стала совсем другая, и иные идеалы восторжествовали, и «Новослободская» обрела долгожданную пересадку и помощь в лице «Серой ветки». Неизменно одно: по-прежнему она – одна из самых красивых станций, и по-прежнему много на ней любопытствующих иностранных граждан. И глядя на них – бывший юный москвич, пусть и давно уже не юн, но все равно вспоминает давнюю историю. Вспоминает – и улыбается.

«Эстакада на Фестивальной, Часть 1. Дао погруз-разгруза»

Возведение «платной Ленинградки» и входящей в ее состав эстакады радикально изменило не только транспортную ситуацию на Северной рабочей окраине, но и, не побоюсь этого слова, ее богатый внутренний мир. В частности, нарушено было плавное течение улицы Зеленоградской, ставшей мне родной за 15 лет на ней проживания, и теперь она состоит как бы из двух частей, Моссельмашевской и Ховринской, так сказать.

Теперь таких улиц у нас три. Смольная ведь тоже сначала упирается в Парк Дружбы, но затем благополучно и в чем-то символически вновь возрождается к жизни подле Аксиньинской церкви. Схожим образом ведет себя и улица Флотская, которая вроде бы втыкается в Онежскую, но затем продолжается в районе так называемого квартала «Чикаго». Таким образом, по данному показателю Северная рабочая окраина явно опережает все прочие районы Столицы, что, безусловно, является законным поводом для гордости всех ее жителей.

Но сейчас не об этом.

Пока трассу строили и крушили всё вокруг, я с некоторой тревогой поглядывал на одно неприметное здание на улице Талдомской, не угодит ли и оно под бульдозер. То есть, если бы и угодило, то ничего страшного, конечно, не случилось бы, но все-таки…

Когда-то давно, на заре еще «лихих девяностых» в полуподвале того здания располагался склад одной богоугодной организации частной формы собственности, а я на этом складе в летние каникулы трудился младшим грузчиком под началом великого человека Александра Тимофеевича Каравайцева…

Тимофеич был, конечно, персонажем ослепительной мудрости. Сколько жизненных уроков он преподал юному студенту – и не перечесть! И это помимо чисто практических навыков (вы умеете таскать пианино по лестнице? Я умею). А четыреста сравнительно честных способов спереть какую-нибудь полезную в хозяйстве вещь прямо из-под носа у приезжего экспедитора? (но об этом – в другое время и в другом месте).

А однажды…

А однажды к Каравайцеву приехал какой-то его дружок, коих у него было множество, после чего они долго о чем-то беседовали на детской площадке, а я сидел в сторонке на лавочке и любовался окружающим летним пейзажем, который был прекрасен, потому что отдыхать – не работать, особенно в условиях повременной оплаты труда.

Причем приехал дружок не просто так, а на «мерседесе». «Мерседес», правда, был примерно такой же модели и года выпуска, как у Владимира Семеновича Высоцкого в кинокартине «Спасибо что живой», но все равно: иметь свой «мерседес» летом 1992 года было довольно круто. Особенно с точки зрения бедного студента.

Потом полуденный гость уехал, а Каравайцев подошел ко мне и спросил:

– Знаешь, кто это был?

– Откуда же мне знать, Александр Тимофеевич?

Здесь Каравайцев неторопливо закурил, а потом задумчиво молвил:

– В принципе, такой же грузчик, как и мы с тобой. Такой же пролетарий умственного труда. А ездит на «мерседесе». И знаешь, почему?

– Почему, Александр Тимофеевич?

– Потому что знает, ЧТО грузить. А еще важнее – КУДА!

В переводе с образного языка мастера Каравайцева это означало дословно следующее: «Неважно, что ты всего лишь грузчик. Просто будь самим собой и всегда прислушивайся к голосу своего истинного «Я», а на мнение окружающих насчет тебя клади большой хрен – и сердце твое откроется для радости, и внутренняя гармония не заставит себя ждать».