Немой 3: охота на кощея (СИ)

— Сколько ты человек похитил, Кузьма? — ласково продолжал Никита Ильич.

— Чой-та «похитил»? — возмущённо буркнул Кузьма. — Не похитил, а приютил! На улице их подбирал! Уют им создавал! Уму-разуму учил! А они! Неблагодарные!

— Да, — продолжил Никита Ильич. — Как дело-то было? Завёлся в Кузнечном конце пустой дом. Хозяева съехали в деревню. Ну, у нас ведь как? Дом хоть и пустой, а — чужой! Никто на него и не зарится. Стоит себе дом и стоит. А только вскоре стали возле этого дома люди пропадать. Пьяница домой с рынка пробирался. Прилёг на травке, да заснул. А утром глядь — нет его! Жена искала-искала — так и не нашла!

Потом женщина пропала. От подруги шла. И забежала-то на минутку — соли одолжить. Муж ждёт — нет жены! А муж у неё кузнец. Горячий! Схватил кувалду, да к соседям! Думал — у любовника жена. Да… В пяти домах двери выломал, пока угомонили!

— Двадцать два человека? — не поверил я. — А как же он их держал? Почему не убежали?

— А колдовством! — охотно ответил Никита Ильич. — Кузьма наш колдовать выучился! Способный оказался — прямо самовыродок! Так колдовал, что похищенные имена свои забывали, а не только где живут!

Никита Ильич рассмеялся дробным хохотком.

— А поймали его, знаешь как, Немой? Смехота! Он ведьму украл! Настоящую! Тоже по дворам ходила. Кому по руке гадала, кому зубы заговаривала. И забрела к Кузьме на своё горе. А у Кузьмы-то колдовство посильнее оказалось!

Начальник темницы одобрительно похлопал домового по плечу. Выглядело это так, словно он лично научил Кузьму колдовать, и теперь очень доволен результатом.

— Только не сумел он ведьму полностью околдовать, не сумел!

Тут начальник темницы посмотрел на Кузьму с лёгким недовольством.

— И сбежала от него ведьма! Кузьма её на рынок за крупой отправил, а она сбежала! Бросилась к стражникам, кричит: «Похитили!» А имени своего не помнит, где живёт — не знает! Стражники её ко мне и привели. И пришлось нам Кузьму искать! Да! Так он, подлец, чуть стражника не околдовал!

Тут Никита Ильич окончательно развеселился.

— За похищение человека у нас десять лет темницы полагается! Так что сидеть теперь Кузьме двести лет с хвостиком! Считай — половину молодости в темнице проведёт. И за дело, за дело! Но…

Никита Ильич с кряхтеньем наклонился и ткнул пухлым пальцем в чёрное пятно, которое расползлось по нижней доске стены.

— Не в таких же условиях! — закончил начальник темницы. — Видите? Это плесень! Вот! Кузьму мы ловили, а плесень, значит, ловить не надо! Она сама сюда лезет!

Никита Ильич выпрямился, держась за широкую поясницу.

— Держать постояльцев в таких условиях я не имею права. И получается, что все домовые пойдут домой. Кроме Кузьмы, конечно!

— А может, и я домой? — печально спросил Кузьма.

— Ну, что ты, милый! — воскликнул Никита Ильич. — Куда ты пойдёшь? Ты же опять людей начнёшь похищать! Одному-то тебе невмоготу!

— Невмоготу, — вздохнул Кузьма.

— Вот!

Начальник темницы поднял указательный палец к потемневшему кирпичному потолку

— Так что посадим мы тебя, милый, к кому-нибудь другому! Выберем камеру посуше, а соседей — повеселее! А эту камеру запрём, и пусть она до весны стоит пустая. А если нам Василий Михайлович ещё какого-нибудь преступника поймает — мы его сразу и отпустим! Потому что сажать его будет некуда!

Тут Никита Ильич повернулся к остальным домовым. Домовые стояли, не дыша. Глаза их горели надеждой.

— Собирайтесь, соколики! — скомандовал Никита Ильич. — Берите вещички, и по домам! Да, а Сенька где?

Домовые потупили глаза.

— Спит он, — еле слышно вздохнул один.

— Днём? — удивился Никита Ильич.

— Заболел, — печально кивнул другой домой.

— Да вы что! — воскликнул Никита Ильич. — А ну-ка!

Он проворно метнулся к одной из печек и заглянул за неё.

— Сеня! Ты жив?

Из-за печки послышалось неразборчивое бормотание, перешедшее в протяжный стон.

— Сеня! — голос Никиты Ильича звучал удивлённо.

Наконец, начальник темницы появился из-за печки. На руках он бережно, словно ребёнка, держал небольшое лохматое тельце. От тельца крепко пахло луком и самогоном.

— Подержи-ка Василий Михайлович!

Никита Ильич пихнул домового Сытину.

Домовой безвольно свесил голову и сказал:

— Бу!

— Бля! — выругался Сытин и отодвинул домового как можно дальше от себя.

Никита Ильич снова вынырнул из-за печки. В одной руке он держал примитивный самогонный аппарат, сделанный из двух мисок, склеенных между собой хлебным мякишем. Другой рукой прижимал к пухлому боку стеклянную бутыль с весело булькающей брагой.

— Вот стервец! — восхищённо покрутил головой начальник темницы. — Под самым носом у меня ухитрился.

Остальные домовые мрачно глядели на похрапывающего Сеньку.

— Это к нему хозяева на свидание приходили! — ворчливо сказал Кузьма.

— А вы как будто ничего и не заметили! — усмехнулся Никита Ильич.

— Так мы думали…

— Знаю я, что вы думали! Сенька самогон гнал, а вы угощения ждали. А тут мы, так? Припёрлись не вовремя и весь праздник вам испортили.

Никита Ильич весело посмотрел на меня.

— А всё потому, Немой, что у меня нюх! Не хуже, чем у Сытина. Я всякие неожиданности за неделю чую!