Немой

— Говоря о машинах, — мой голос звучит низко. — Я помню, когда мне было четыре или пять, иногда после того, как мой старик отключался, избив меня, мама прокрадывалась в машину, отвозила меня в центр, к заправке на углу, и позволяла выбрать любую сладость, которая мне понравилась. Затем мы возвращались в машину, и я ел ее на парковке, пока мама гладила меня по щеке и извинялась за то, что он сделал. — Я замечаю мелкую слезинку в уголке глаза Макс и добавляю: — Это еще одна причина почему я иногда приношу домой батончик «Сникерс» или пачку «Скитлс». Я вроде как надолго прикипел к ним. Они возвращают меня к тем моментам.

Она медленно тянет руку и переплетает наши пальцы, не произнося больше ни слова и, одновременно, говоря этим все.

Я расскажу вам секрет, если вы поклянетесь держать рот закрытым. Иногда по ночам, когда мне не спится, я думаю о маме. Думаю о том, как сильно она хотела спасти меня, но так и не смогла. Думаю о том, как сильно она полюбила бы Макс за то, что она делает. Делает то, что не смогла мама. Защищает меня.

Глава 7

Макс

— Можешь, пожалуйста, перестать есть мой проект? — смеется Дин, отодвигая от меня миску с попкорном.

— Вряд ли, — честно отвечаю я и забрасываю еще попкорна себе в рот, пока скрещиваю ноги под столом. — Знаешь, что самое безумное? Мне даже не нравится вкус запах кукурузы.

И когда я говорю, что он мне не нравится, то имею в виду, что его просто ненавижу. Я не хочу сладкого попкорна. Лучше соленого. Мне хочется попкорна и палочек «Твикс» одновременно, чтобы вкусы обоих продуктов смешались у меня во рту. Эй, не судите, пока не попробуете.

— Тогда зачем ты слопала почти всю пачку? — спрашивает Дин, наблюдая, как я хватаю еще одну пригоршню.

— Не знаю, — я пожимаю плечами и жую дальше.

Он снова улыбается мне и отталкивает открытую книгу от себя.

— Не против, если я спрошу кое-что?

— Валяй.

Он ерзает на стуле, и мне приходится засунуть в рот еще жменю попкорна, чтобы подавить смех. Он практически как Логан. Переминается. Почесывает затылок. Даже его кривоватая улыбка такая же.

Если бы этот ребенок был помоложе, я бы точно сделала тест на отцовство Логана.

— Я могу заняться спортом?

Застигнутая врасплох его вопросом, замедляю работу своих челюстей.

— Эм… да. Конечно! То есть, пока твои баллы по успеваемости высокие. И я не имею в виду «С», которая засчитывается проходным баллом. Я имею в виду «В» минимум по каждому предмету. В том числе химию. Если справишься, не вижу препятствий (прим. пер. — в Америке оценивание идет от А до F: А — наивысший бал, пятерка, В — четверка с плюсом, С — четверка с минусом).

Парень активно закивал.

— Да. Я смогу. Будет сделано.

— Почему ты так нервничаешь?

— Я думал, ты скажешь нет.

— Почему?

Он пожимает плечами, а я смотрю на него с материнской строгостью.

Так странно, что это становится естественным. Немного страшновато, ага? Я знаю, что говорила, что никогда не захочу детей, и все еще так думаю. Но Дин другой. Он на самом деле не ребенок — малец, конечно, — но он не младенец, бегающий в подгузниках и вытягивающий разные вещи из ящиков, пока я молча хочу вырвать на себе волосы. Он может позаботиться о себе. Ну, типа того.

— Потому что вы, ребята, платите херову кучу…

— За речью следи! — Я тычу ему в плечо так же, как делаю это с Логаном.

— Прости. Потому что вы, ребята, уже потратили так много денег, поэтому я понимаю, почему вы можете не захотеть потратить больше. — Прежде, чем я могу возразить, он продолжает, но в этот раз глядя вниз на стол: — Я и так стал еще одним проглотом. Черт, я даже занял комнату, которая вообще не была свободной. Я пойму, если расходы на спорт для меня окажутся выше лимита.

Когда он заканчивает, я объясняю: